– А вот это… - Кирилл мнется, не зная, как признаться в содеянном, - короче, возможно, я вчера очень сильно закосячил, Спенсер.

– Вчера? – Марку почему-то тут же вспомнил события вчерашнего дня, происходящие прямо в тронном зале. Между ним… и Аквой. И почему-то вчерашний день смело можно было озаглавить днем косяков.

– Кажется… бывшая графиня… больше не вернется.

Это было неожиданно.

– Ты… убил Эльрикель?

– О нет, боже, нет! – Кирилла аж передернуло и бросило в пот. – Нет, но… кажется… я помог ей… типа… сбежать, чувак.

Маркус улыбается, не веря его словам. Сбежать? Он серьезно?

– Она… больше не вернется, так как… теперь свободна от проклятья.

И тут Маркус хмурится, глядя как Кирилл и Лиагель тупят свой взор. А затем подходит к парнишке.

– Что бы ты ни сделал… если она сама об этом попросила… а ты помог ей… - говорит Маркус, - то я тебе признателен.

Теперь его рука ложится Кириллу на плечо.

– Спасибо, Кирилл, - говорит Маркус и даже улыбается. Он чувствовал грусть и некую потерю, но прекрасно понимал, что давно уже должен был сделать то, что сделал Кирилл. Он должен был ее отпустить. Вместо этого же он отдал ее Карлейну. Для чего? В надежде затем, чуть позже, вернуть ее назад? Сейчас ему казалось, что все это время… он тупо лгал самому себе. Хотел выглядеть лучше для себя в своих же глазах. А на самом деле был самым обыкновенным лицемером, лжецом. Он просто не хотел терять свои игрушки. Хотя и отдал звание любимой игрушки Элеонор – это было временно.

– Милый, с тобой хочет кое-кто поговорить, - внезапно он слышит голос той, о ком только что думал.

Оборачивается к супруге, вышедшей в сад. Почему-то ему кажется, что она уже обо всем знает. Как минимум, учуяла на нем запах Аквы. В теории, это возможно.

– И кто? – спрашивает он, а затем тяжело вздыхает, ведь в сад входит та, о ком он давно хотел бы предпочесть забыть – Эбигейл Морфи.

Одна из комнат в замке была отведена для разговоров. Личных приватных бесед Маркуса с кем бы то ни было на темы, которые не должны были выйти за пределы этой самой комнаты. Именно сюда он и привел Эбби, запирая за собой дверь.

Он предлагает Эбби сесть – и она садится. Он садится неподалеку. Их разделяет небольшой кофейный столик.

Она осматривает комнату, смотрит на медвежью шкуру, лежащую перед камином.

– Раньше тут лежала другая, - начинает Эбби разговор, и Маркус угадывает направление ее взгляда.

– Та была уже слишком старой.

Эбби улыбается. Он думает, что она вспоминает. Вспоминает, как перед этим самым камином, но на другой шкуре они провели немало ночей. Вдвоем. Много лет назад.

– Нам всегда нравилась эта комната, - снова ностальгирует она.

Маркус тяжело вздыхает, глядя на ее живот. Ребенок уже практически сформирован, скоро рожать. Ребенок… Бруно Морфи. А ему – Маркусу – она родить не смогла. А этому безмозглому амбалу рожает уже третьего.

– Для чего ты пришла, Эбигейл?

– Эбигейл? – она усмехается.

– Нужно звать тебя миссис Морфи?

Она устремляет к нему свой взгляд – в нем явственно чувствуется боль.

– Раньше… ты звал меня Эбби.

Маркус снова тяжело вздыхает.

– Ты бередишь старую рану.

Блондинка тут же переключается.

– Помнишь тот городок? Гладиаторский. Когда у тебя впервые… появились эти глюки… с Системой.

– Это не глюки.

– Не важно. Так вот… помнишь, когда ты контактировал с ней…

Он знает, о чем она сейчас скажет.

– Ты к чему сейчас?

– Если бы мисс Флауэрс нас тогда не прервала… возможно, первой у тебя была бы я. А не шлюха Карденас. Так забавно… теперь мисс Флауэрс является миссис Спенсер, и опять же может нас прервать. Могла бы, если бы… приревновала, скажем.

– Повода у нее сейчас нет, да и прерывать она бы не стала уж точно.

– Ты заметил, что она нисколько не изменилась? Будто вампирша. Мы сейчас выглядим с ней ровесницами!

– Эбби, пожалуйста… - Маркус прикрывает глаза рукой. – Я думал, это что-то важое…

– Это очень важно, Маркус. Очень. Для меня.

И теперь он видит слезу на ее щеке. И ощущает укол в области сердца.

– Сегодня утром Бруно пошел и записался в ополченцы.

– В ополченцы? – вот теперь он удивлен.

– Я знаю, что ты говорил с ним. Несколько месяцев назад. Уговаривал воевать. Он не сказал мне. Но я знаю. И все эти месяцы… он сильно изменился. Я думала, что это пройдет. А теперь… теперь он пошел… и вписался в твою очередную авантюру!

– Это не авантюра!

– Да плевать мне! – Эбби подскакивает со своего места так резко, что Маркус вздрагивает. – Ты отнял у меня все когда-то! А теперь хочешь отнять у моих детей их отца?!

– Я не разговаривал с Бруно после этого.

– И на это мне тоже плевать! Это твоя война! Хочешь воевать – воюй сам! Если на нас нападут – дай нам покинуть город! Если нападешь ты – иди и нападай сам. Иди на хер, Спенсер! И не трогай мою семью!