— Как никто другой, — промычала Алисса, выбирая наиболее золотистый кусочек рыбы из тарелки Джеймса. — Я живу вместе с ней, если ты ещё помнишь. В любом случае теперь это неважно. Всё в порядке.

— Неужели? Вчера её не было в доме Инканти, — он чуть наклонился над столом и почти что прошептал, будто кто мог их подслушать. Затем взял салфетку и принялся вытирать масляные пальцы, но едва успел отбросить её, как снова принялся есть чипсы, что пока ещё не успели утолить голода.

— В последнее время она очень занята. Рисует иллюстрации, да и к тому же буквально на днях принялась за семестровое задания, — Джеймс недоуменно на неё уставился. — Она начала рисовать картину. Делает это, только когда остается наедине. У меня даже нет представления, что должно получиться, — Алисса пожала плечами, но он явно нуждался не в этом ответе. — Ты должен спросить у неё сам, — произнесла вдруг. Его глаза наконец-то просияли надеждой.

— Ей точно стало лучше?

— Да. Намного. Сейчас она в комнате одна. Рейчел не должна вернуться к вечеру, — Алисса с неким внутренним упоением наблюдала за тем, как на лице Джеймса вырастала нелепая улыбка, которую он тщетно пытался скрыть, но чувства выдавали его. — Не верю, что говорю это, но тебе лучше поторопиться, потому что она обещала присоединиться к нам.

Он уже намеривался подскочить с места, как на плечо упала чья-то тяжелая рука, пригвоздив к месту. Джеймс поднял голову вверх и встретился взглядом с другом, рядом с которым стояла Фрея. Она звонко смеялась, встряхивая промокший насквозь зонт, прежде чем отдать его в руки кузену.

— Мы встретились по пути сюда, — объяснил Дункан, помогая кузине снять с плеч пальто, что поспешил повесить рядом с другими. — Вы уже давно здесь? — он занял место рядом с другом и начал потирать холодные руки с намереньем немного согреться. Фрея заняла место подле Дункана и Алиссы, нарочно сохраняя расстояние между собой и Джеймсом.

— Не так уж давно, — ответила Алисса, проследив за пустым взглядом Джеймса, остановившимся на Фрее, которая нарочно опустила голову вниз, поджав губы.

Дункан поднял в воздухе руку, подзывая к столику официантку. Вместе с тем парень не стеснялся набивать рот чипсами, оставшимися на тарелке друга. Алисса переглянулась с Джеймсом. Они были, как два сообщника, план которых внезапно дал трещину, извратив обусловленную последовательность событий. Алисса почти безусловно была уверена в том, что, в конце концов, Фрея не придет, поскольку возможность остаться дома одной случалась не так уж часто, чего девушка не могла упустить. Она пожала плечами, когда Джеймс покачал устало головой. Без слов они перемолвились между собой, оставаясь незамеченными.

Он не подозревал, что должен был сказать Фрее, оказался бы на пороге её комнаты. Слов недоставало так же, как когда Дункан заставил его свернуть на полпути к девушке. Случай не представился и теперь, как будто кто нарочно обрывал всякую возможность для них поговорить. Сначала судьба сводила их вместе в случайных местах, как затем оставалась жестокой в том, чтобы дать хотя бы несколько минут для уединенного разговора. Если бы только Фрея могла понять его без слов и более ничего не требовать, потому что передайся ей хотя бы часть тех переживаний, что он испытывал в последнее время, любые объяснения были бы лишними.

Если бы они оба подозревали, что испытывали одно и то же чувство, то необходимости для разговора тоже не было. Достаточно было бы тишины, в которой вместо слов имели бы значение взгляды и прикосновения, которых теперь они боялись, как огня, оставляющего неизгладимые следы ожогов.

Днем накануне, когда ему повезло выбраться на вечер в доме Инканти, он был взвинчен её отсутствием. Искал, как дурак, повсюду рассеянным взглядом, высматривал в чужих незнакомых лицах, ждал несколько часов. Джеймс успел опустошить в одиночку бутылку вина, но ни с кем не стал заговаривать, кроме сеньора Инканти, уделившего ему несколько вежливых фраз. К концу вечера он испытывал смесь злости и опустошения, да и к тому же оставался преисполненным волнением.

Джеймс испытывал к себе глубокое отвращение. Возникшие из ниоткуда чувства во многом обременяли, делали его слабым и уязвимым. Он будто перестал быть собой, но в тоже время ещё никогда прежде не чувствовал себя более цельно, хоть и неправильно. Как будто Фрея выискала внутри него ещё одну личность, отличительную от той, которую выбрал он сам. Тот другой Джеймс был человеком не таким уж плохим, но что главнее всего — тем, которого она могла полюбить, но он продолжал прятать его за личиной старого себя, не в силах изменить избранной сущности. Некоторое время назад парень принял для себя единственно правильную мысль о том, будто люди на самом деле не имеют способности меняться, но изменив внутри себя убеждение, он не мог не чувствовать того, как оно изменило и его самого.

У Фреи же не было времени думать о Джеймсе так же много, как прежде. Он жил не в мыслях, а под кожей, в крови, в каждой невидимой клетке. Джеймс стал мятежом, что она с напрасной усердностью выискивала по закоулкам души, когда чувство нашло её само и накрыло в одночасье с головой. Алисса не врала, Фрея много рисовала в последнее время. Черты выдуманного образа не стали более четкими, но она наконец-то сумела понять, как изобразить эту нечеткость и превратить в видимость, осязаемую глазами. Прятала незаконченный рисунок ото всех, будто хотя бы один чужой взгляд вспугнет пойманный ею призрак и обратит его в пыль.