Джеймс обнаружил Фрею у себя дома на следующий же день. Он не ожидал её увидеть, поскольку день не был подходящим для того, чтобы остаться наедине, но всё же она оказалась одна, чего никто не мог предусмотреть.

Едва оказавшись в прихожей, Джеймс услышал несуразную игру на фортепиано, что звучала скорее, как жалостливый плач. Обычно, никто кроме него не притрагивался к инструменту, что он настрого запретил делать, дабы не расстроить его. Теперь это правило было нарушено впервые, а потому Джеймс поспешно прошел в гостиную, двери куда были открыты настежь.

Фрея сидела за фортепиано со скучающим видом. Одной рукой подпирала голову, другой — перебирала клавиши, нарушая временную тишину. Внезапное появление Джеймса заставило её с силой хлопнуть ладонью по инструменту и издать пронзительно неприятный звук, вынудивший обоих поморщиться в ту же секунду, прежде чем они засмеялись вслух.

— Рисовать у тебя получается намного лучше, — он заставил её подняться с места, чтобы затем усадить себе на колени. Фрея не была охотна к этому, но, когда Джеймс зажал её между обеих рук, деваться было некуда. Он начал наигрывать начало её любимой мелодии. Сперва только одной рукой, ловко перебирая пальцами.

— Отец как-то пытался меня учить. А затем сдался с теми же словами, — Фрея положила голову на плечо парня и глубоко вдохнула холод улицы, не успевший покинуть бледной кожи, и ненавистный сигаретный дым, впитавшейся в волосы.

Джеймс продолжил играть, когда Фрея щекотала губами шею. Смеялся, сбивался с ритма, пока, в конце концов, руки не обмякли, оборвав разом мелодию, сменившуюся вздохами, потерянными в поцелуях. Она положила обе руки ему на плечи, инстинктивно подвинулась чуть ближе, испытывая уже привычное вожделение, противоречащее её готовности пересечь невозвратную черту. Джеймс и сам придвинул Фрею к себе чуть ближе, сжав с силой острые бедра. В темноте закрытых глаз не думать о происходящем было намного проще, вот только стоило ей почувствовать его сквозь преграду нескольких слоев теплой одежды, как первой разорвала долгий поцелуй. Между ними ещё оставалась тонкая связывающая полупрозрачная нить, что разорвалась, только когда Фрея поднялась с места, оправив смущенно юбку.

— Прости, — произнесла невнятно, взъерошив волосы, напрочь забыв об уложенной прическе. — Я не успеваю заметить, как всё доходит до этого.

— Даже собственные тела не всегда нам всецело подконтрольны. Это нормально. Ты должна бы об этом знать, — он не мог скрыть ироничной улыбки, когда поймал на себе сердитый взгляд Фреи, которая сразу угадала его едва ли уместный намек. — Ладно, — Джеймс поднял руки в воздухе. — Постараюсь больше не вспоминать об этом, хотя это будет не так уж легко.

— Мне неловко перед тобой. И вовсе не из-за истории с дурацкой книгой, — она с тяжелым вздохом упала на диван. — Мне нравиться испытывать то, что я испытываю рядом с тобой, но в то же время боюсь того, что может последовать дальше. Прежде, наверное, тебе ещё никто в подобном не признавался, и потому я чувствую себя из-за этого неправильно, будто со мной что-то не так… — Фрея не заметила, как в легких перестало хватать воздуха по мере того, как она говорила.

— Довольно тебе, — Джеймс сел рядом и взял её аккуратно за руку. Одновременно пытался сосредоточиться на чем-то неимоверно скучном, поскольку других способов снять напряжение теперь не было. Вот только поглаживание мягкой кожи её руки действовало обратно, а потому скоро Джеймс отпустил её. — Всё нормально, — ответил, не глядя в растерянные глаза девушки.

Рука безвольно продолжала лежать на том же месте, пока Фрея с тихим вздохом не поняла, в чем было дело. В следующую же секунду девушка закрыла лицо обеими ладонями и сделала глубокий вдох. И даже звук её равномерного дыхания мешал вернуться к прежнему состоянию.

— Я сумел избавиться от беспокоившей тебя проблемы, — разговор о Рейчел должен был исправить неловкую ситуацию. Посмотрев на Фрею лишь краем глаза, парень убедился, что сумел привлечь её внимание. Она нахмурилась, совершенно недоумевая, что Джеймс мог иметь в виду. — Я поговорил с Рейчел.

— Нет, — девушка резко подхватилась с места и схватилась обеими руками за голову. — Не может быть. Ты не мог этого сделать, — Фрея прищурила глаза, напрасно отрицая то, что заранее знала, было правдой. — Что ты ей сказал? — она начала мять ладонями шею, оставляя на коже красноватые следы от ногтей.

— Всего лишь правду, — Джеймс откинулся на спинку дивана и стал потирать пальцами переносицу, собираясь с мыслями. Наверное, Фрее не стоило знать, что он признался Рейчел в своей влюбленности. Ненарочно выброшенное признание обжигало разум воспоминание о нем, хоть и соскользнуло с языка, как что-то само собой разумеющееся, чего Джеймс не отрицал и вряд ли был намерен делать. — Пришлось признаться, что я встречался с ней из-за тебя. Это даже сложно назвать отношениями, на самом деле…

— Ты не мог ей этого сказать, — Фрея ударила себя ладонью по лбу, когда в другой сжала край юбки. Джеймс потянулся вперед и бережно взял её за руку, поглаживая большим пальцем костяшки. — Должно быть, она обо всем догадывалась. Что она ответила? — нетерпеливо продолжала, глядя на него с горячим волнением.

Джеймс смотрел Фрее прямо в глаза, поджав виновато губы. Она вынуждала его чувствовать, будто он совершил ошибку, о которой никогда не пожалел бы, сохранив тот разговор при себе в виде тайны. Джеймсу не составило бы труда скрыть от неё всё, вот только она должна была узнать, если не от него, так от Рейчел наверняка. Он был намерен одержать это первенство, чтобы преподнести, как новость отличительно хорошую вопреки худшим опасениям Фреи, но её преждевременный испуг испортил все его представления.