На улице ещё было достаточно людей, чтобы Фрея могла подойти к любому и спросить, в нужном ли направлении двигалась. Но она не решалась этого сделать, будто было что-то секретное в том, зачем ей нужно было отыскать этот дом, и что должно было в нем произойти. Просьба Инканти никому не показывать приглашение осталась на затворках подсознания, и она не могла оступиться и выдать ни себя, ни его. Глупо, нелепо и совершенно бессмысленно, но Фрея ничего не могла с собой поделать, потому что привыкла следовать провозглашенным и неписанным правилам.

Она ослушалась лишь однажды. В сущности, встречаться с Джоном никто не запрещал, но Фрея знала наверняка, что отцу это не придется по душе. Парень давно предлагал рассказать мистеру О’Конеллу о них и даже искренне не понимал, почему она продолжала держать всё в секрете. Фрея же всякий раз испытывала мурашки по коже, выбираясь посреди ночи из своей комнаты через окно, встречаясь с Джоном посреди пустынного пляжа и возвращаясь домой ближе к утру. Порой она даже встречала на своем пути рассеянного и пьяного Джеймса, ни разу её не заметившего. Ей нравилось держать отношения с Джоном в тайне, будто сохраняла их для себя, впервые делая то, что ей не было предназначено делать. Чувство опасности, риска быть пойманной и в то же время любви, которую Фрея не могла распознать, как следует, в силу собственной неопытности, было таким сильным, что захватывало с головой, вырывая из реальности, настигшей девушку теперь.

Следуя приглашению Инканти, Фрея чувствовала себя тем же образом. Ей нравилось что-то скрывать, держать в секрете и жить тайной, непостижимой общественным мнением, ограниченным правильностью, у которой были четко определены границы. Хотелось пересечь их, при этом оставшись незамеченной. Была в этом своеобразная прелесть, которой Фрея легко поддалась.

Прошло около получаса после того, как Фрея вышла из автобуса и гуляла вдоль незнакомой улицы и недоумевала, почему не могла найти дом, возле которого ошивалась днем накануне. Вечер начинался не с лучшего, и она уже готова была развернуться на месте и уйти, как взгляд её совершенно случайно наткнулся на незнакомого парня, прошмыгнувшего мимо, задев её небрежно плечом. Фрея остановилась, решив проследить за ним, пока он не свернул на подъездной дорожке ближайшего дома. Перед ним открылись двери — кто за ними стоял, нельзя было увидеть. Он что-то сказал, показал записку, а затем прошмыгнул внутрь. Фрея выдохнула с облегчением.

Она чувствовала себя неимоверно глупо. Топталась возле одного дома уже несколько минут, как он оказался тем самым, куда девушка стремительно направлялась.

Ноги стали ватными, когда она поднималась вверх по лестнице к дверям. Фрея будто вдруг начала чувствовать тяжесть косметики на лице и ощущение того, что вся она вдруг смазалась, вгоняло в смятение. Влажные ладони ещё сильнее сжали лямку сумки.

Она неуверенно постучала. Наверное, даже слишком тихо, а потому собрала все свои силы воедино снова, чтобы сделать это ещё раз, как двери вдруг распахнулись. Перед ней стоял молодой человек, высокий и немного сутуловатый, улыбающейся ехидной улыбкой. Облаченный в строгий костюм з бабочкой, он смерил её с ног до головы, из-за чего Фрея почувствовала себя, как не в своей тарелке. Ей вдруг стало не по себе. Платье стало жутко тесным, туфли неудобными, ремешок от сумки съехал с плеча.

— Пароль, — произнес парень охрипшим голосом, вытянув вперед длинную шею.

— Прости, что? — Фрея замешкалась. Может, ей послышалось? Может, это была какая-то глупая шутка? А может, она просто ошиблась домом.

— Пароль, — повторил он.

Дрожащими руками Фрея достала из сумки записку Инканти. Бегло перечитала, с двух сторон внимательно оглядела, неуверенно посмотрела на парня, но тот лишь пожал плечами. «И не забывайте об излюбленных сладостях».

— Засахаренные лимоны? — неуверенно спросила, прежде чем парень отошел в сторону, пропуская её внутрь. Спрятав записку обратно в сумку, Фрея выдохнула с облегчением. Надо же было Инканти такое придумать.

Снаружи дом казался не таким большим, но стоило Фрее пройти в гостиную, как она поразилась, как просторно было внутри. Ей всучили бокал с красным вином, в котором Фрея смочила язык и неприятно поморщилась, опустив руку с бокалом вниз. Девушка стала оглядываться вокруг. Гостиная, по которой были рассыпаны такие же молодые люди, как она, занимала два этажа. Фрея скользнула взглядом по лестнице, вздымающейся вверх, и обнаружила три двери, ведущих в остальные комнаты, куда, судя по всему, проход был запрещен.

Она двинулась вдоль стены, рассматривая причудливые картины, развешаны вокруг, совсем как в галереи. Их отделяли между собой крепкие книжные шкафы, у которых Фрея тоже ненадолго задерживалась, читая названия на корешках книг, большая часть которых были ей знакомы. Внизу у каждой картины стоял маленький круглый стол, в общей сложности которых она насчитала тринадцать, на них стояли подносы с напитками. Они были разными, но всё это был алкоголь, от которого Фрея воротила нос, не находя в нем большего удовольствия. Мелкими глотками она продолжала пить вино из бокала, но лишь чтобы унять сухость во рту, что с каждым глотком становилась сильнее.

Фрея бродила вокруг около часа. Голова начинала кружиться всё сильнее, тело млело от жара. Она оставила пустой бокал на одном из подносов, решив до конца вечера завязать с выпивкой. Тем не менее, Инканти преподнес ей ещё один бокал вина, только в этот раз белого. Вежливо поприветствовал её, велел не стесняться, знакомиться с другими и не бояться говорить, иначе для чего ещё она сюда пришла. Фрея хотела ответить честное «Не знаю», но не решилась, выдав вместо этого глупую улыбку. Мужчина сжал её плечо, а затем ушел, приветствуя кого-то ещё.