— Я и сама тороплюсь на самом деле, но историю о вашей поездке хотела бы услышать. Почему я раньше этого не знала?

— Потому что ты живешь в своей голове, — Дункан легонько ударил её ладонью по лбу. — Витаешь постоянно в облаках и ничего вокруг не замечаешь и не слышишь. Бабушка несколько раз об этом упоминала за общими ужинами.

— Может быть, дело в том, что меня усаживают на другом краю стола, откуда ничего не слышно? — язвительно ответила Фрея, не пытаясь скрыть в голосе обиды за сказанное, невзирая на то, что зачастую так оно и было.

— Постойте, — Дункан резко притормозил, когда Фрея и Джеймс вопросительно переглянулись между собой, оказавшись чуть впереди парня. — Джеймс, это не машина твоего отца?

Они синхронно обернулись вместе, вот только если на лице Фреи было недоумение, в выражении Джеймса читалось обречение вперемешку с раздражением. Он вышел вперед, и когда Фрея вознамерилась бездумно следовать за ним, Дункан придержал её за локоть, не дав сдвинуться с места.

— Лучше подожди здесь, ладно? — он оставил её, прежде чем догнать друга. Фрея обняла себя, неуверенно оглянувшись вокруг. Ей не оставалось ничего другого, как оставаться на месте и ждать, хотя желание пойти следом превозмогало.

Ей хотелось увидеться с отцом Джеймса исключительно интереса ради. Она была неуверенна в том, но, кажется, несколько раз виделась с его матерью за всё время, проведенное в Сент-Айвсе. Это были званые вечера или незатейливые ланчи, где сама Фрея была редкой гостьей, поскольку всё это отдавало скукой, которую она безутешно рассеивала в компании Джона. Приходила она туда исключительно ради Оливера, сопровождающего мать, с которой ей так и не представилось чести познакомиться, из-за чего она не всегда была уверена, кто из круга взрослых замужних женщин называлась Клариссой Кромфорд.

Всё же она приставила это имя к исхудалой даме в темной платье с пустым отреченным взглядом. У неё были темные глаза, цвет которых сливался с цветом зрачков. Похожие глаза были у Джеймса, но тогда она вряд ли могла сравнить их, поскольку глаза Оливера имели приятный карамельный оттенок. Она почти ни с кем не разговаривала, с большим любопытством рассматривая сад, картинную галерею или книжные полки. Фрее нравилось наблюдать за этой женщиной, находить в её отчужденности что-то поэтически прекрасное. Она не видела в ней ненависти или презрения, холодившие кровь, но исключительно трагедию, спрятанную глубоко внутри.

Представление отца Джеймса без визуального образа было затруднительным. Мистер О’Конелл не имел дел с Кромфордами, и они никогда никого не приглашали в гости. Всё, что она знала об этом человеке — обрывки фраз Оливера, который без охоты говорил о семье и которого она не всегда внимательно слушала.

На деле мистер Кромфорд был самым обычным представителем высшего общества, быть частью которого был обучен с самого детства. Самоуверенный, напыщенный и убедителен в самом нелепом утверждении. Он был харизматичным человеком, чего нельзя было отнять и у Джеймса, из-за чего пользовался большим успехом, как среди женщин, так и среди мужчин. В больших компаниях быстро находил друзей, но недоброжелателей имел ещё больше. Самодостаточный, обаятельный и в меру настойчивый. Его недостатки были незаметны чужому глазу, вопреки тому, что жена и дети находили их преимущественно больше, чем достоинств.

У него был свой ключ, о чем Джеймс всегда подозревал, но с чем не хотел делиться с друзьями. Отец любил всё контролировать, что было одной из причин, почему своенравность Джеймса в определенный момент стала нарушать грани приличия и семейного покоя. Он воспротивился тому, что его жизнь хотели подчинить не только общепринятым устоям, но прежде всего установленному жизненному плану. Пусть отец последовал воле деда, Джеймс хотел руководить своей жизнью самостоятельно, невзирая на то, что учился в Оксфорде исключительно из попечительства известного в узких кругах родителя.

Джеймс знал, что обнаружит отца в гостиной. Запрокинув ногу за ногу, тот сидел на маленьком диване, в одной руке держал развернутую газету, другой придерживал тюль, выглядывая с любопытством наружу.

— Стоило пригласить и девушку. Такая милая и изящная, но в то же время в глазах заметен дух упрямства. Должен признать, что-то в ней напоминает мне одну мою старую знакомую в юности, — он отпустил тонкую тюль, зажатую между двух пальцев, обратив скучающий взгляд на сына. — Здравствуй, Дункан, — мистер Кромфорд наклонил голову в уважительном жесте.

— Здравствуйте, мистер Кромфорд. Я только кое-что возьму и оставлю вас наедине, — парень неуверенно покосился на Джеймса, который сложил руки на груди, опустив голову вниз, спрятав сердитый взгляд. Дункан подбадривающе похлопал друга по плечу, прежде чем неловко покинуть комнату.

— Можешь не спешить. Я был намерен предложить Джеймсу ланч в более приличном месте, — он сдержанно улыбнулся, проведя пальцами по подлокотнику, где не оказалось пыли, как можно было предположить. Если бы не Спенсер тонкий упрек отца был бы более к месту. — К тому же я уже забронировал в гостинице номер, поэтому мы не скоро вернемся.