— Мы можем перейти от обсуждения к практике.

Миг, и мы снаружи замка, но холода я не чувствую. Ночь нежно окутывает мягким покрывалом окружающий мир, созвездия таинственно подмигивают с бархата небес, а узкий серп одной луны и сияющая половинка диска другой, разгоняют мрак серебристо-желтым светом. Происходящее казалось нереальным, словно сказочная фантазия или навеянный мечтами сон. Передо мной ожил легендарный зверь — дракон. Тонкие струйки белесого пара облачками вырывались из его ноздрей, чешуя отливала серебром в лунных отсветах, белая, как горный снег, а на голове, подобно короне, находились костяные наросты, синие глаза светились редчайшими драгоценностями. Забыв обо всем, поднесла руку и дотронулась до белоснежной, на удивление теплой, чешуи. Дракон расправил крылья и пророкотал:

— Нр-равитс-ся?

Я заворожено кивнула и хотела снова дотронуться до зверя, но он ударил хвостом по земле, и мы снова очутились в обеденной зале. Кейлан вновь принял свой привычный облик и вкрадчиво уточнил:

— Значит, дракона вы не боитесь, но стоит мне приблизиться к вам, дрожите, как осенний лист на ветру.

Не знаю, что на меня нашло, но я подошла близко к Зимнему, подняла голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза, и с вызовом молвила:

— Никак не привыкну к холодному дыханию зимы и слишком летним нарядам. Да и не знаю как здесь, но в Славенроссии, незамужней девице неприлично находиться наедине с малознакомым мужчиной. — Иронично дополнила: — Надеюсь, что не съедите меня, в самом деле.

Отметила, что Королю понравилась предложенная забава, и, забыв о всякой осторожности, едва слышно сказала:

— Не все орешки бывают по зубам.

Его глаза потемнели, он приблизился к моему уху, и почти промурлыкал:

— Не надо дразнить того, кто заведомо сильнее тебя, это может плохо кончиться.

Но моя привычка сначала говорить, а потом думать, никуда не делась, поэтому я с чувством прошептала:

— …плохо закончиться для игрока, который уж слишком самоуверен.

Я отошла на безопасное, по моему мнению, расстояние от Зимнего Короля. Я заигралась и слишком поздно поняла эту истину. Кейлан подошел и одним невозможным движением твердо взял меня за подбородок, я воспротивилась и уперлась кулачками в широкую мужскую грудь, освободив лицо из его захвата. Он насмешливо скривил губы:

— Вы хотели проучить самоуверенного игрока, я предоставляю такой шанс.

Я ляпнула первую несуразную мысль, прокравшуюся в голову:

— А при Купаве вы тоже наглаживали своих фей?

Лучше бы я позволила ему несостоявшийся поцелуй. На миг почувствовала слабость, словно из меня выпили силы, затем — апатию, как будто вынули душу. Лицо мужчины застыло неподвижной маской, он больно схватил меня и, как тряпичную куклу, поволок за собой. Выходя, резко толкнул дверь, так, что створки с грохотом ударили о стену. Я упиралась и пыталась вырваться, но он, по-моему, даже не замечал этого. Тащил меня куда-то, молча шагая, хорошо, хоть сразу не выбросил из окна, а, может, у него здесь где-то пыточная камера? Обозлилась, значит, ему можно делать все, что заблагорассудиться, и это я должна воспринимать, как должное?! Попыталась ударить его, но он просто закинул меня на плечо и продолжил путь. Вскоре подошли к дверям черного цвета, которые услужливо распахнулись при нашем появлении. Толком ничего не успела рассмотреть, так как Зимний попросту сбросил меня на широкую кровать, застеленную серебристыми мехами. Я отползла как можно дальше, и с напряжением следила за его дальнейшими действиями. Сама виновата. Король отошел, тяжело дыша, и оперся на стол, неподалеку от ложа. С мерзкой ухмылочкой стал снимать сюртук, затем неторопливо расстегивать пуговицы на сорочке. «Лучшая защита — нападение!» — отчего-то решила я. В глубине души надеялась, что сейчас, как в счастливых романтичных историях, сюда ворвется Хайдарр или Дейран, в общем, хоть кто-то, кто спасет меня. Но, конечно, ничего подобного не произошло. Я сняла туфлю — одна потерялась где-то по дороге — и приготовилась, лучшего оружия все равно не было. Кейлан, издеваясь, прокомментировал:

— Хорошо, что сама решила раздеться — не люблю насилие.

И это говорит мне тот, кто совсем недавно лишал меня возможности быть самой собой! Выдержка изменила мне, я бросила в него туфлей и кинулась к двери. Он не шелохнулся, а я изо всех сил толкнула тяжелые створки. Не поверила, когда они распахнулись, но не мешкала и побежала прочь по коридору, освещенному светящимися шарами. Мчалась, пока мой пыл не охладила резкая боль в боку, обернулась — никто не пытался меня догнать и покарать. Сползла по стене на пол и прикрыла глаза. Вокруг стояла гробовая тишина, и от этого стало немного жутко, я вообще не представляла, где нахожусь. Даже не рассматривала вариант возвращения обратно. Уронила голову на руки, почувствовав дикую усталость, и свернулась клубочком прямо на полу. Плохая затея — сразу кидаться в омут с головой, особенно, если он покрыт толстым слоем прочного льда — недолго и шею сломать. Что теперь делать?.. Как говорят люди — в любой непонятной ситуации нужно просто ложиться спать, так и сделаю, только надо найти комнату, выделенную мне. Я прислушалась — тишина уже не казалась плотной и непроницаемой, ее словно разбавили какие-то едва уловимые звуки. Насторожилась и привстала, нужно посмотреть, может, кто-то и укажет мне путь. Поднялась, разгладила складки на платье и жадно вслушалась в окружающее меня пространство, ловя смутный и непонятный аккорд. Медленно пошла прямо туда, откуда доносился тревожащий шум, торопиться было некуда. Шаг за шагом вышла к едва освещенному проходу, теперь до меня все отчетливее доносился жалобный детский плач. Нет, невидимый ребенок не рыдал в полный голос, это были редкие горестные всхлипы. Сначала я растерянно застыла, но потом все же решилась идти дальше. В конце коридора находились высокие двери, насыщенного синего цвета, по которым иногда пробегала едва заметная серебристая волна. Мне стало и любопытно, и страшно — что за неведомое дитя скрыто ото всех и почему оно так страдает? Подошла совсем близко к таинственным створкам, попробовала открыть их, но ничего не вышло — я точно наткнулась на глыбу льда. Тем временем, плач повторился и щемящей тоской отозвался в моем сердце. Я провела рукой по гладкой блестящей поверхности и зашептала:

— Маленький мой, я здесь, все хорошо.

Готова была разнести двери на мелкие льдинки, лишь бы покачать, успокоить и приласкать невидимую мне сейчас кроху. Утерла невольно выступившие слезы и снова сделала попытку сдвинуть хоть немножко несговорчивую дверь — но она безмолвно и безразлично возвышалась надо мной.

Волна раздражения и злости накрыла меня с головой — Зимний Король совсем безумен?! Держать малыша взаперти и в совершенном одиночестве, без присмотра и надлежащего ухода? В порыве гнева развернулась, чтобы найти хоть кого-то в этом стылом дворце. Мгла студеная поглоти этих фей, вымерзли что ли все?! Спешно добежала до конца коридора и почти лоб в лоб столкнулась с Селенной. Фея широко открыла и без того бездонные очи и шепотом произнесла:

— Как вам удалось сюда попасть? Это невозможно…

Негодующе притопнула ногой и ответила:

— Да что у вас здесь твориться — закрыли малыша и все делают вид, как будто ничего не происходит. Не мог ребенок натворить ничего такого, чем бы заслужил подобное наказание! И вообще, мне разрешили посещать любую часть замка!

Девушка странно посмотрела на меня и тихо пояснила:

— Вы должны были увидеть только тупиковую стену, тем более, ничего не услышать. Ради вашего блага, не разглашайте ни о чем никому, особенно, Королю…

Я насупилась — слишком часто за прошедшее время меня просят о молчании. Селенна ждала ответа, я нехотя кивнула, но попробовала выведать:

— Но кто там?

Фея понуро покачала головой, и мы устремились дальше. Пообещала себе, что все равно выясню, кого прячут в этом таинственном помещении, поэтому внимательно осматривалась по сторонам, надеясь запомнить дорогу. Наконец, пришли к знакомой двери цвета весенней свежей листвы, Селенна, пожелав мне доброй ночи, удалилась. Чувствовала себя разбитой, упала на кровать и увидела ночную сорочку из полупрозрачных белых кружев. Одежда для сна едва доставала мне до середины бедра, но выбирать не приходилось, облачилась в это безобразие и наконец-то легла в кровать.