После этого отрывка Алистер сразу же вернулся в начало главы и прочитал её всю. Дважды.

Решив, что он уже достаточно прочёл на эту тему, паладин сдал книгу назад и снова направился во внутренний двор. В большом холле его перехватил оруженосец с радостными, широко раскрытыми глазами.

— Мастер, Мови вернулась! — громко прокричал юноша, подбегая к Алистеру.

— Тише ты, идиот! — злобно прошипел паладин, зыркая глазами по сторонам.

— Простите, мастер. — Станислав подошёл вплотную. — Она во внешнем дворе возле конюшен.

— Да почему ты первый узнал?

— Так я же на башне ворот просидел всё утро, мастер!

— Не понял. То есть, ты и меня видел?

— Как вы с птицей разговаривали? Да, видел.

— Чего же ты промолчал?! — прорычал Алистер и вдарил крепкого подзатыльника своему оруженосцу.

— Простите, господин! — пригнулся парень. — Я не хотел вам мешать.

Паладин прикрыл глаза и медленно выпустил воздух из лёгких, укрощая свой эмоциональный всплеск.

— Ладно. Не серчай, я на нервах уже больше недели.

— Как скажете, мастер.

— Хорошо, теперь пойдём встречать барышню.

Женщина гордо стояла возле своего жеребца, поглаживая его гриву, когда к ней приблизились двое мужчин.

— Привет, Мови, рад тебя видеть. — широко улыбаясь, начал Алистер.

— Моё послание ты получил? — Мовиграна говорила строгим тоном.

— Скворец, что ли?

— Да.

— Получил, замечательная птица.

— Ты сделал, что он тебе сказал?

Оруженосец резко придавил смешок, но паладин услышал это и злобно на него покосился.

— Да. Я был в библиотеке, но мне не дали летопись, а дали какую–то старую книгу по мифологии.

— Ты прочитал о том, о чём скворец тебе сказал?

— Да. — сквозь зубы процедил Алистер. — Я прочитал про ко–о–вь, Бо–о–ги, аи–и–и и кня–я–зь.

— Хорошо, тогда идём в оружейную. — Мовиграна проигнорировала шутку–пародию Алистера.

— А тебе туда зачем? Может, пойдём сначала перекусим чего, ты же не завтракала! Позволь мне…

— В оружейную! — резко повысила тон женщина и паладин тут же попятился назад.

— Всё хорошо? — Алистер покосился по сторонам, понимая, что все вокруг на это смотрят.

— Мы идём в оружейную, а дальше всё скажу тебе. — женщина грубо толкнула его в плечо и пошла вперёд.

До оружейной группа шла в полном молчании. Алистер несколько раз оборачивался и видел, как сзади идут люди с конюшни - те самые, на чьих глазах могучего паладина заткнула за пояс дикарка, что ниже ростом его на голову.

«Ну–у–у собаки ведь, а! И ведь трепаться будут год, сволочи.» — злобно шипел себе под нос паладин.

Зайдя в оружейную, где, как им повезло, никого не оказалось, женщина сразу перешла к делу.

— Надевай свои железки, нужно уходить.

— Мови, ты совсем из берегов вышла?! Объясни в чём дело! Ты меня опускаешь на глазах черни! У нас так нельзя! — Алистер по–настоящему озлобился.

— Ты в уши грязи натолкал или почём опять меня не слышишь?

— Женщина, ты перегибаешь!

— Паладин. — холодно, но сдержанно говорила Мовиграна. — Я здесь, чтобы помочь тебе, но не вредить. Заботит тебя больше имидж или жизнь? Если имидж, то прощай, с тобою погибать не собираюсь.

— Да о чём ты мне пытаешься сказать?!

— Решил послушать всё же?

— Да! — рявкнул паладин.

— Ну так заткнись. Снова. — напряжение на лице женщины ощущалось в каждом сантиметре её упругой кожи.

Оруженосец старался раствориться в пространстве и задерживал дыхание в паузах между репликами.

Паладин сильно сжал кулаки, едва сдерживая себя от того, чтобы расшибить в кровь лицо нахальной дикарки.

— Хватит так со мной говорить. — паладин медленно выдавливал сквозь зубы каждое слово, но женщина держалась уверенно, не пытаясь смягчить свой тон.

— Повторюсь ещё раз: тебе важна жизнь или имидж?

— Я хочу знать, в чём дело.

— Свои железки надевай, время истекает.

— Ты специально меня провоцируешь? Хочешь, чтобы я по твоей пустой башке настучал?!

— Гляжу я, силу ты почувствовал, на своей–то территории. — презрительный взгляд женщины раздражал Алистера ещё больше. — Чего ж в лесу ты дрожью бил как лист осиновый?

— Я и в лесу хотел тебе по зубам засадить. — дерзко бросил в ответ паладин.

— Хватит препираться. Ежели будем медлить, случится беда.