— Князь Радомир! У нас беда! — гонец отчаянно рвал глотку, пытаясь перекричать шум кипящего сражения. — Враг ввёл резервы на левом фланге! Нас начали теснить, угрожая полным разгромом! Князь Вацлав схватил знамя и самолично возглавил атаку, выигрывая время! Теперь он погиб! Князь Вацлав погиб! Левый фланг сломлен и бежит! Левый фланг бежит!

Радомир злобно посмотрел на своего военачальника и издал громкий вой, указывая рукой южное направление.

— Сделаю, господин! — кивнул Онагост и галопом поскакал на левый фланг останавливать бегство.

«Где же эта сраная магия?! Где дождь?!» — ругался про себя Радомир, не имея возможности сказать вслух.

«Только на тебя вся надежда, Мови!» — думал Алистер, держа врагов на дистанции, чтобы его не свалили на землю.

«О Боги, только бы мы выстояли!» — молился про себя Изяслав.

Мовиграна стояла северо–восточнее, поодаль от сражения. Она приказала расположить скотину вокруг себя в радиусе пяти шагов. Перед дикаркой стоял воткнутый в землю посох, с которым она утром уезжала из лагеря. Женщина громким горловым пением произносила заклинание так, что воины вокруг не на шутку смущались такому зрелищу.

Дикарка размахивала руками, время от времени выкрикивая имена Богов, то закрывая, то раскрывая глаза. Заклинания сменялись жуткими песнями, песни сменялись молитвами, молитвы - заклинаниями; с самого начала боя женщина ни на минуту не останавливала этот процесс.

Чистое солнечное небо не имело в себе ни малейшего намёка на дождь, что вызывало надменные ухмылки у подчинённых ей мужчин и никак не смущало саму Мовиграну.

Женщина настойчиво прокручивала свой цикл, не отрывая взгляда от ясного неба. Ратники смотрели в сторону битвы, одновременно и сожалея и радуясь о своей судьбе.

Сожалели о том, что не участвуют в таком великом и славном сражении, которое войдёт в историю.

Радовались о том, что не участвуют в таком кровавом побоище, которое развернулось у них на глазах.

— Режьте! — резко выкрикнула дикарка. Мужчины непонимающе уставились на неё. — Режьте животных, я сказала!

Воины тотчас исполнили приказ и связанные животные громко взвыли, заполняя круг звуками боли.

Женщина ухватилась двумя руками за посох и усилила громкость своего голоса, продолжая почти криком читать заклинания.

Стекающая на землю тёмная кровь животных тотчас вскипала, что вызывало шок у видящих это мужчин. По земле от каждой кровавой лужи тянулись к центру извивающиеся светящиеся полосы, соединяясь с посохом и вздымаясь по нему к янтарному кристаллу.

Оторопевшие от такого зрелища ратники, тотчас побросали верёвки, которыми удерживали скотину, и отбежали от дикарки на десять–пятнадцать шагов.

Земля внутри круга умирающих и истошно воющих животных постепенно покрылась уродливой, красной сеткой, напоминающую паучью ловчую сеть.

Янтарный кристалл в посохе постепенно разгорался алым цветом. Ощутимая сила, струящаяся внутри жертвенного круга, казалось, искажала пространство, визуально делая дикарку то выше, то ниже, чем она есть на самом деле.

По мере накопления силы внутри посоха, янтарный браслет Мовиграны также медленно начинал сиять алым цветом.

Дикарка выхватила из–за спины нож и полоснула по левой ладони, затем перебросила его в другую руку, и выпустила кровь из правой.

Бросив нож, Мовиграна схватила двумя руками дрожащий кристалл, пытаясь обуздать неистовую силу; она продолжала кричать неизвестные слова, вызывая дрожь в поджилках слышавших её ратников. Яркие алые лучи прорывались сквозь пальцы женщины, ослепляя тех, кто осмеливался смотреть на свершение могущественного ритуала.

Внезапно дикарка прокричала:

— Дива-Додола, излей свой дождь! — закончив фразу, Мовиграна резко раскинула руки в стороны; маленькие капли крови сорвались с её пальцев, разлетаясь яркими рубиновыми осколками.

Из её медного медальона вышел белый луч и ударил в янтарный кристалл. Раздался громкий хлопок.

Янтарный кристалл выстрелил алым лучом прямиком в небо.

Спустя несколько секунд блеснула молния и тотчас раскатился гром, закладывая уши. Из толщи голубого неба невероятно быстро стали образоваться и темнеть облака; сверкнула новая молния, сотрясая пространство громом. Небо стремительно опускало к земле, словно вот–вот раздавит всех сражающихся людей. Тучи полностью скрыли солнце тяжёлым серым занавесом. Пошёл дождь.

Это не был ливень, скорее средний дождь, но это произошло на абсолютно ясном и чистом небе.

Небесное воинство, зажатое с трёх сторон воинами и подпиравшееся сзади огненной полосой, моментально вспыхнуло, как только первые капли дождя достигли Ярости Сварога.

В один миг то, что создавало нескончаемую угрозу на поле боя, объялось яростным огнём. Языки пламени вздымались над головами всадников на несколько локтей так, что неистовое полыхание виднелось с любой точки поля боя.

Лошади, равно как и всадники, ревели от боли и ужаса, сгорая в неугасимом и неумолимом пламени. Умопомрачительное зрелище, что разворачивалось прямо перед лицом ратников Радомира, Изяслава и погибшего Духовлада, повергло их в шок и смятение. Воины бросились врассыпную, стараясь отойти как можно дальше от полыхающих коней, что, обезумев от боли, бежали в разные стороны.