Стало нечем дышать. олову сдавило в висках, да так сильно, что я застонала от боли. Словно сквозь расстояние донеслось едва слышное:

— Арина!

Кто кричал — не разобрала. Наконец-то удалось вдохнуть полной грудью, и я закашлялась. А потом меня вновь обожгло болью, дикой, раздирающей на части, и утянула черная воронка.

Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, где нахожусь. Надо мной темнел низкий каменный свод, откуда-то слева виднелся теплый свет, какой бывает от живого огня либо его имитации. Попробовала повернуть голову — и перед глазами потемнело.

— Пришли в себя? — раздался знакомый голос. — Полежите пару минут неподвижно.

альф? Что случилось? Где это мы находимся и как оказались в этом странном месте? Задать все эти вопросы сразу не получилось, потому что рот мне закрыла теплая мозолистая ладонь.

— И не говорите ни слова, — предупредил Ральф. — Я вколол вам иммунозащиту на всякий случай. Скоро вам станет лучше, но пока не шевелитесь и не разговаривайте. Любое движение спровоцирует сильнейшую боль.

Пришлось послушаться и некоторое время пролежать неподвижно, хотя я изнывала от нетерпения. Наконец, волна дурноты схлынула, зрение прояснилось. Опираясь на ладонь и локоть, я приподнялась, повернула голову влево. Там весело потрескивал небольшой костерок, рядом с которым сушились подозрительно знакомые вещи. Охнув, я сообразила, что на мне остались только эластичная майка, трусики и носки.

— Сейчас оденетесь, — пообещал Ральф откуда-то из темноты. — Понимаете, я не мог позволить вам лежать в мокрой одежде и простыть.

Щеки заполыхали, стоило подумать о том, как он стаскивал с меня рубашку и брюки, пока я валялась без сознания. Энтомолог вступил в освещенный круг, снял с каменных выступов мои вещи и подошел ко мне.

— Помочь?

— Спасибо, я сама, — пробормотала я смущенно. — Отвернитесь, пожалуйста.

Он хмыкнул, но выполнил ли мою просьбу — не знаю. Сама я не решалась посмотреть на него, пока не застегнула последнюю пуговицу, кляня себя за то, что выбрала с утра рубашку с неудобными, зато модными ретро-застежками.

— Все, — сообщила собеседнику. — Теперь рассказывайте. Где мы?

— В какой-то пещере, точнее не скажу. Нас выбросило из озера у водопада в другое, возле скалы. Я вытащил вас и принес сюда. Уже стемнело, так что осматриваться на местности будем утром.

Известия не радовали. Но тут я вспомнила кое-что еще и очень удивилась.

— Вы сказали, что укололи мне иммунозащиту. Откуда она у вас?

альф задрал водолазку, и я увидела на нем широкий водонепроницаемый пояс.

— Здесь так называемый набор выживания, — пояснил мне энтомолог. — В том числе и ампулы-шприцы с лекарствами, которые могут пригодиться в экстренных случаях. Взял на «Восходе».

Я прищурилась, посмотрела в его честное-честное лицо и подозрительно спросила:

— Кто вы?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Ральф ринбург, энтомолог, член Межзвездной Академии, участник реалити-шоу «Поселенец», назначен руководством капитаном команды. У вас возникли проблемы с памятью, Арина?

Я мотнула головой.

— У меня полно проблем, но с памятью ни одна из них не связана. Я прекрасно помню, что вы подали заявку на участие от имени чудаковатого ученого, посвятившего жизнь изучению этих… как их… занзибаров.

— Занзабров, — абсолютно серьезно поправил альф. — Раккийских занзабров.

— Да хоть вымерших мух цеце! — вспылила я. — Никакой вы не энтомолог. Я ни разу не видела вас с сачком в руке!

Он пожал плечами.

— Пока я еще не увидел достойный тщательного изучения экземпляр, ну, и других забот хватало.

Я скрестила руки на груди.

— Значит, не признаетесь?

Ральф смотрел на меня с таким выражением лица, словно я и была тем самым достойным изучения экземпляром, и под этим взглядом мне стало настолько неуютно, что я поежилась.

— Замерзли? — тут же заботливо спросил мой собеседник, снова превращаясь из чужака в привычного ученого. — Сядьте поближе к огню, а я сооружу нам ужин. Деликатесов, увы, не обещаю, но развести питательную смесь родниковой водой могу. Правда, анализ сейчас не сделаешь, но будем надеяться, что эта самая вода для питья пригодна.

Он исчез в темноте, но вернулся так быстро, что я не успела испугаться, и принялся сооружать подобие пиалы из мясистого желто-зеленого листа.

Я грелась у костерка, наблюдала, как Ральф ловко подогревает в свернутом листе воду, как разводит в ней светлый порошок, и гнала от себя тревожные мысли. Лучше ни о чем не думать, наблюдать, как пляшут языки пламени, и хотя бы на время выбросить из головы ту пугающую ситуацию, в которой мы оказались, иначе и рехнуться от страха недолго. Единственное, я не удержалась и спросила у Ральфа, видел ли он, что случилось с Эммой.

— Нет, меня утянуло вслед за вами, — ответил он. — Надеюсь, с ней все в порядке, ну, хотя бы в относительном. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что наши смерти не нужны.

Несмотря на исходивший от огня жар мне стало холодно, кожа покрылась противными мелкими пупырышками.

— Кому не нужны?

— Никому. Давайте ужинать, Арина. Если хотите, я попробую первым, а вы подождете часик-другой, вдруг мне станет плохо.

В его голосе звучала добродушная насмешка, а я внезапно осознала, как голодна, и помотала головой.