– Добро пожаловать домой, девочка моя!

– Тебе здесь понравится, – шепнул кто-то на ухо Келен, проходя мимо. Та вздрогнула и поспешила догнать шагающую впереди Дженни.

Лишь однажды им на пути встретился человек, лицо которого странно тускнело среди изобилия местных красок. Келен запомнила тонкую и долговязую фигуру, делающей его похожим на какое-то насекомое. Взгляд его был тяжелым, окруженным сетью фиолетовых морщин. При встрече с ним Дженни опустила пятерню и молча улыбнулась.

– Кто это? – спросил мужчина. Его взор непрерывно скользил по чертам лица Келен.

– Узнаешь еще, – прозвучал странный ответ.

Тот молча обогнул их и ушел восвояси.

Если не считать этого персонажа, остальные прохожие всматривались в нее с пристальным любопытством. Одни странно двигались, почти как Дженни, шагая на пружинах, а не на собственных ногах. Лица других как будто бы покрывало понимание – абсолютно всего, начиная от сумбурных мыслей Келен и заканчивая устройством вселенной, оно не было похоже на обычное раздутое самодовольство. Третьи улыбались. Всего лишь улыбались, но делали это настолько искренне, что оставалось лишь убеждать себя в благополучии их психического здоровья. Короче говоря, на всех, кого ни встречала Келен, лежал отпечаток странной безунывности, подозрительного умиротворения и необоснованного счастья.

«Это просто нелепо».

«Что конкретно тебе не так?»

«Им словно мозги промыли. Такая радость просто неестественна».

«Это не радость, девочка. Это называется жизнью. Тебе не понять».

– Насколько я вижу, – Келен все же догнала Дженни и едва сдержалась от порыва ухватиться за ее майку как маленький ребенок, – здесь все танцуют и развлекаются, как могут. Это, конечно, хорошо, но многим ли вы так помогли?

– Больше, чем ты можешь себе представить. А знаешь почему? – Дженни остановилась возле одной из многочисленных дверей. – Пока ты сам несчастен и не нашел себе достойного развлечения, ты никому и никак не сможешь помочь.

Келен украдкой заглянула в виднеющуюся щель возле дверного косяка. Уж очень ей было интересно увидеть, как выглядел замок за пределами этого шумного коридора. Внутри было светло. Временами мелькали чьи-то неясные тени. Дженни молча толкнула дверь рукой так, что та с грохотом врезалась в стену, а затем в наступившей тишине громко произнесла:

– Здорово, ребятки. Одному любопытному новичку захотелось посмотреть, чем вы тут занимаетесь. Покажете?

И не успела Келен опомниться, как ее буквально втащили за собой несколько пар рук. Она испугалась, потому что ожидала наказания за то, что сунула нос не в свое дело.

– Привет, зайчик. – На нее смотрела смуглая женщина лет сорока со сливающейся до черноты зрачков радужкой глаз. – Ты здесь впервые? Небось Дженни тебя до смерти напугала своей экспрессивностью…

– Смотри, что мы умеем делать! – ту перебила совсем еще молодая девчушка, с такого же цвета кожей и таким же тонким и крючковатым носом. – Сейчас покажу.

Помимо этих двух в комнате находились еще люди, однако они не покинули своих мест. На каждого из них приходилось по простому деревянному столу, щербатого, как лицо прыщавого подростка. Столы были завалены распотрошенными на лепестки, тычинки и стебли цветами, а внизу располагалась самая настоящая свалка из медных стружек, пластиковых ошметков и прочего мусора.

– Гляди-ка! – Девочка подвела Келен за руку к своему столу и, покопавшись под кучей мусора, показала ей крошечный лист клена, который целиком обволакивала пленка бронзового цвета. Между пальцев девушки свисала тонкая цепочка, делающая из него подвеску.

– Нравится? – Пожилая женщина обращалась к их гостье почти что как заботливая мать. Такого приятного голоса Келен еще никогда не слышала…

– Хочешь? Забирай! – Не дожидаясь ее согласия младшая обхватила цепочкой шею Келен и в два счет справилась с застежкой. – Бери-бери, не стесняйся, мы много еще таких сделаем.

Келен совсем потерялась от столь внезапного проявления внимания. Не чувствуя в себе сил сказать простое «спасибо», она спросила:

– Вы их продаете?

– Ну что ты, мы всего лишь скромные покупатели, – заверила женщина. – Сейчас, например, мы купили твой искренний восторг нашими безделушками.

– Мне кажется, тебе очень пойдет пух одуванчиков. Я сделаю кулон специально для тебя.

Когда Дженни все-таки соблаговолила вмешаться и увести ее из бронзовой комнаты, обе мастерицы усиленно махали ей руками и просили «обязательно прийти еще».

Так повторялось из раза в раз. Дженни без разрешения распахивала перед ней двери замка, а перед его обитателями – маленький, рассчитанный лишь на одного человека, внутренний мир девочки. Келен почти что с нетерпением ожидала, когда же хоть кто-нибудь выставит их вон подальше из сетей своего плотного графика. Но все словно сговорились: они интересовались, кто она, приветствовали ее, как старого друга, и без слов уверяли в том, что здесь для нее самое место. Больше всего происходящее походило на сборище религиозных фанатиков, только не в пример веселее.