Мне стыдно, я не должна смеяться, но я хохочу вместе с Оляной, до чего комичное выражение лица — нет, я не могу называть это мордой — у нахулиганившего жеребца и ошеломлённое — у Вэла, которому пришлось пробежать несколько шагов вперёд, чтобы сохранить равновесие после чувствительного тычка.

Конь снова довольно ржёт, и я чувствую, как под ногами волнами проходит гул и трясутся двери его загона. Кажется, он бьет копытами в землю и наваливается широкой грудью на ограждение. На долю секунды мне становится страшно — кажется, что вот сейчас он сорвёт двери с петель, вырвется на волю и затопчет, сметёт всех, кто случайно попадётся ему под ноги.

— Ну-ну, тихо! Ишь, какой дикий… — Оляна тут же подходит к нему и по-свойски скармливает сахар из ладони — но я подозреваю, что все происходящее — немного представление, чтобы явить Руслана в самом эффектном свете. В том, что это конь Артура, я даже не сомневаюсь — в его взгляде сейчас отчётливо читается гордость собственника, смешанная с нотками ревности к Оляне, которая крутится перед нами, то поглаживая Руслана по холке, то почесывая между ушей. Мне вдруг кажется, что ещё секунда промедления— и Артур сам оттолкнёт ее из-за негласного соперничества между ними.

И мои подозрения тут же оправдываются.

— Оляна, отойди! — нетерпеливо говорит он, но девушка только смеётся и дразнит его, пока Артур не отодвигает ее более настойчиво.

— Да будет, будет тебе, — все еще смеясь, нехотя уступает она ему место у вольера и, проходя мимо меня, добавляет: — Ревнивый — страх! Учти это. Гордеевская кровь — не водица!

Где-то я уже это слышала… Хотя… к чему это она? Что за дурацкие намеки? До чего же мне надоел этот контрастный душ эмоций, когда бросает то в жар, то в холод. Я просто не успеваю ориентироваться, банально не успеваю…

На этом месте меня прерывает Вэл, наваливаясь всем своим худым телом и повисая на руке. Я чувствую, как несмотря на полученный пинок от Руслана он трясётся от нахлынувших эмоций и шепчет, обдавая мне щеку горячим дыханием:

— Это… это какой-то охуенчик! Ты посмотри! Только посмотри, это же монстр! Он не может быть настоящим, я таких только в детстве на картинках видел! Полинка! Я охуел и влюбился в него! И можешь считать меня после этого зоофилом!

Только сейчас до меня доходит, что Вэл ни капли не обижен, и что Руслан своим эффектным появлением произвёл на него такое сокрушительное впечатление.

— Нет, ты посмотри! Посмотри на него! Это же конь всадника Апокалипсиса! На нем должен скакать… Перед самым концом мира… Должен скакать Война! Это конь всадника Войны! Полинка! Я это вижу! Какую инсталляцию из этого можно сделать!

Опять. Бизнес-планы и инсталляции — в этом весь Вэл. И это меня даже радует. Какая-никакая, а стабильность.

— Бля-я… Я не хочу! Я не хочу отсюда уезжать! — теперь он довольно ощутимо меня трясёт. — Я хочу остаться здесь навсегда!

Стараясь не обращать внимания на его восторженные вопли, наблюдаю за Артуром — и зрелище это такое интересное, что даже новые открытия Вэла меркнут на фоне.

Вэл был не прав, утверждая, что этот конь должен принадлежать всаднику Апокалипсиса — потому что настоящий хозяин у него уже есть, это видно издалека. И связь между ними, кажется, такая сильная, что вместе они могли бы противостоять даже самому Войне, вздумай он вмешаться в их союз.

Руслан, гарцевавший, поигрывавший гривой и шумно фыркавший, пока Оляна гладила его, мгновенно застывает как только Артур прикасается к защелке на дверях загона и открывает их, входя внутрь. Жаль, что это их не первая встреча сегодня — её я бессовестно проспала, но и без этого впечатлений мне более чем хватает.

— Что там, что там? — увлеченно шепчет Вэл и подбирается вперёд на несколько шагов, таща за собой и меня. — Я хочу все видеть, вот так.

Я сама благодарна Вэлу за любопытство — в отличие от него, Руслана я больше боюсь, чем восхищаюсь и вряд ли бы решилась приблизиться.

— Что, отдохнул, чертяка? — слышу я голос Артура. — Ты чего разошёлся? Чего хулиганишь? Гостей вот пугаешь, Олянку совсем укатал сегодня… Ты что, брат? Нельзя так. Она после тебя ещё других на выпас водила, ты посмотри, как устала. И это ты ее вымотал, я знаю. После тебя хоть целое стадо выведи — меньше задергаешься. Ты один всех переплюнешь.

Конь, все это время глядящий на Артура внимательными, почти человеческими глазами, издаёт негромкое ржание, как будто что-то отвечает, потом вдруг слабо толкает его носом и кладёт голову на плечо, как будто обнимает.

— Оправдывается, — насмешливо комментирует Оляна. — Артурко прав — Русланчик сегодня в ударе. Я целый день не приседала с ним, еле привела на кормежку и отдых, потом с другими конями поехала — и они не так мне нервы вытрепали, как эта сволочь. Тьфу на него!

Но в ее голосе я слышу не раздражение, а только любовь — и, несмотря на видимую усталость, понимаю, что свою жизнь она не променяла бы ни на какую другую.