Небольшой взрыв смеха поднимается из моего живота.

— Похоже на то.

Какие бы теплые чувства ни питал ко мне Джесси, я наверняка просто убила их волной тыквенно-фраппучиной блевотины.

ДЖЕССИ

— Просто дай ей немного пространства, — говорит Бен, не сводя с меня глаз, пока Бетани бежит по проходу к двери.

— Не могу. — Я стягиваю гитарный ремень через голову и протягиваю ему свой инструмент. — Я должен убедиться, что с ней все в порядке.

Бегу по проходу, когда мимо меня проходит один из сотрудников Бена с чистящими средствами. У меня слабый желудок, и видеть, как кого-то рвет, так чертовски мерзко, но я не чувствую даже небольшой тошноты, поскольку мое беспокойство о ней важнее. Я толкаю двойные двери и выбегаю на парковку.

— Джесси! Джесси, сюда!

Я оборачиваюсь и вижу двух папарацци, спешащих ко мне.

— Не сегодня, ребята. — Я бегу обратно в церковь, закрываю и запираю двери. Обдумываю куда она могла подеваться, пока не слышу голоса из женского туалета.

Когда протискиваюсь внутрь, Эшли смотрит на меня так, словно ничуть не удивлена, увидев меня там. Она стоит в дверях кабинки, и когда я наклоняюсь, чтобы заглянуть внутрь, она выходит и закрывает дверь, отрезая доступ к Бетани.

— Я просто хочу с ней поговорить.

— Нет. — Она показывает на дверь позади меня.

— Бетани, пожалуйста.

— Уходи, Джесси! — говорит Бетани.

Я не могу оторвать глаз от серой металлической двери кабинки или ее черных сандалий, выглядывающих из-под нее. Она выглядела такой красивой в своем сарафане, даже после того, как ее вырвало.

— Просто уходи, — говорит Эшли, мягко отталкивая меня. — Я знаю, тебе есть что сказать, но сейчас не время.

Наверное, она права. Я собирался сделать грандиозный жест, и все, что мне удалось сделать, это смутить Бетани перед ее церковью.

— Я осел, — бормочу я, выходя из туалета в коридор.

Эшли следует за мной, но стоит на страже у двери.

— И какова твоя конечная цель?

Провожу руками по волосам и смотрю в потолок, надеясь, что там есть ответы.

— Я не знаю, что делаю.

— Ясно.

Опускаю руки по швам.

— Скажи, что мне делать.

— Дай ей немного пространства.

— Я не могу этого сделать. Я влюблен в нее, и говорю не о том приятном чувстве, а говорю о кулаке в живот, — я ударяю по своему прессу для акцента, — вырывающем мои внутренности.

Она моргает несколько раз, а затем выдыхает.

— Вау.

— Да уж.

— Я этого не ожидала.

Я невесело смеюсь.

— Представь себе, я тоже.

Девушка накручивает на палец прядь волос.

— Ну, я все еще думаю, что тебе нужно отступить, пока она не вернется в эмоциональное русло. — Она кусает губу, как будто что-то обдумывает. — Если это из-за видео...

— Какого видео?

Ее глаза расширяются.

— Забудь об этом.

— Нет, какое видео?

Эшли качает головой, давая мне понять, что я не получу от нее больше ни капли информации.

Хорошо. Я достаю телефон и быстро посылаю сообщение Дэйву, спрашивая, не появилось ли новых видео, которые касаются Бетани или меня. Через десять секунд появляется видео.

Я нажимаю кнопку воспроизведения. Как только раздается звук, Эшли чертыхается. Бинго.

Разрешение довольно хорошее, скорее всего, снято на новый iPhone. Когда камера приближается, я вижу Бетани, сидящую за столом напротив какого-то парня в «Старбакс».

Не просто какой-то парень.

Чертов Уайт.

Бетани наклонилась к нему через стол, ее лицо искажается от гнева, а костяшки пальцев побелели.

«Ты говорил, что любишь меня. Говорил, что я из тех женщин, на которых женятся мужчины. Ты трахнул меня в моей машине, а потом бросил через полчаса на парковке «Дейри Куин»!

Сукин сын.

Моя кровь вибрирует под кожей.

«Я хотела избавиться от чувства вины! Хотела, чтобы это прекратилось, поэтому бросила зажженную спичку на заднее сиденье своей машины, надеясь огнем избавиться от своей ошибки».

— Срань господня. — Я смотрю, как Бетани выходит из ресторана под гром аплодисментов, и закрываю видео. — Да она сумасшедшая.

— Вот именно, — говорит Бетани с порога ванной комнаты, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. — Так и есть. Ты думаешь, я хороший человек, потому что работаю на двух работах и работаю волонтером в церкви и в доме престарелых? Я расплачиваюсь за то, что должно было быть уголовным преступлением за поджог. Вот что случается, когда я попадаюсь на ложь таких людей, как ты. Теперь ты знаешь. Так что теперь можешь оставить меня в покое.