— Нельзя поверить в невозможное!

— Просто у тебя мало опыта, — заметила Королева. – В твоем возрасте я уделяла этому полчаса каждый день! В иные дни я успевала поверить в десяток невозможностей до завтрака!

Л. Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"

– А он и в самом деле забавный мальчик, - выдал Мер, наблюдая искоса за принцем.

– Вам надо пожениться, - буркнула я в ответ, - Были бы идеальной парой.

– Исключено: он - человек.

– То есть, его пол тебя не смущает?

– И пол тоже, ибо не моё, - флегматично согласился Мер, - Но потолок важнее. Ты вот в кого предпочла бы влюбиться: в существо твоей расы или в говорящего хомячка, живущего полгода лет от силы - по твоим меркам?

Я скосила глаза на остроухого. Так и хотелось намекнуть, что он сам - плод вот такой вот любви к "говорящему хомячку", но я по здравому размышлению не стала - мало ли, что там за обстоятельства были и насколько все добровольно? И потом, всем же известно, что среди женщин полно женоненавистников, а среди полукровок - ярых поборников чистоты крови; видать, эта истина актуальна для всех миров без исключения.

– На самом деле, все возможно, конечно, - добавил остроухий примирительно, - Любовь - это инфекция пострашнее всех проказ и моровых поветрий, её всякий может подхватить, но демонам в этом смысле, наверное, тяжелее всех.

Я быстро огляделась по сторонам, чтобы философские измышления малахольного остроухого придурка-демонофила никто не услышал. По счастью, вся аудитория, изрядно обезлюдевшая после последнего зачёта, вдохновенно дремала на лекции по бытовым сущам, обращая на забившихся в дальний верхний угол нас не особенно много внимания. Я ещё раз перепроверила чары от прослушки - те были на месте, как миленькие - и с укоризной посмотрела на полуэльфа.

– Дай угадаю - я опять сказал что-то неприличное?
– проявил понятливость иномирец.

– Нет, просто глупое. Мер, ну окстись: где демоны и где любовь?

– Насколько я помню, даже в вашей мифологии есть сведения о том, что они наделены разумом, могут дружить, враждовать и заключать браки. Так в чём же проблема?

– Ладно, - признала вынужденно, - Но как демон мог бы полюбить человека? Это же абсурдно, эти существа созданы, чтобы вредить!

– Какое, однако, узконаправленное у демонов предназначение. А чем же, позволь спросить, они в своем мире занимаются, пока вы не выдёргиваете их сюда? Планируют будущие пакости? Страдают - когда, мол, призовут нас злобные алчные человеки, коим мы вредить желаем. Примерно так это выглядит в разрезе твоего мировоззрения?

Я поморщилась - самой на теории магии этот вопрос не раз и не два приходил в голову.

– Допустим, - говорю, - Не в том суть, и многие вызывают тех же суккубов для удовлетворения потребностей, тут ты прав...

Полуэльф посмотрел на меня, как на заговорившую плесень.

– Ну какая разница, кто, кого и каким хитропридуманным способом удовлетворяет?
– вопросил он скептически, - Я не о похоти говорил, а о любви в любом её проявлении. Далеко тут ходить не надо: мой знакомый демон как-то рассказывал историю. Был он юн, куролесил в одном из далеких миров и столкнулся там с пророком. То есть сначала они вроде как бы враждовали: то божий посланник демона изгонял, то мой знакомый в отместку вселялся по очереди во всех святошиных учеников - ну, ты знаешь, как это бывает.

Я пару раз моргнула. Про этих самых пророков я знала только то, что они - какие-то монстры со светлых земель, от которых нас доблестно защищает императорская семья. Демона, которому довелось столкнуться с этим ужасным порождением света, стало искренне жаль.

– И чем кончилось?

– Да все как обычно... Подружились они, демон и пророк. Слово за слово, вечер за вечером... Теологические дебаты порой приводят к крайне неожиданным результатам; обычно, конечно, это войны и убийства, но порой из диалогов о вере может родиться и что-то хорошее. Так и тут: несколько лет прошло - и стали они такими друзьями, что друг друга с полувзгляда понимали, вечера вместе просиживали, и, что хуже, тайны магии на пару познавали. Демон порой вселялся в пророка, а тот ему добровольно позволял - а это, можешь быть уверена, куда интимнее, чем всякие "удовлетворения потребностей". Что уж там, они знали истинные имена друг друга - вот какая это была дружба.

Я потрясенно покачала головой. В такое не то что верилось слабо - совсем не. "Скрывай свои имена" - говорили нам с колыбели, - "Магия стоит на силе имён. Кто назвался - открылся врагу, кто назвался - тот уже мёртв." Чтобы исконные противники, могущественные магические существа, доверились друг другу настолько? Немыслимо!

– Вот так оно было, - сказал Мер, - Но с пророками сложнее даже, чем с колдунами. Если уж демон привязался к кому-то из колдунов, то сможет при желании вывернуться: долго продлевать его жизнь, или украсть дух и переселить в тело какой-нибудь бессмертной нечисти. На худой конец, можно поставить печать и приходить на зов из воплощения в воплощение, благо тот, кто раз родился колдуном, таковым останется, и никакая смерть тут ничего не изменит. Конечно, вечному существу сложно раз за разом встречать новое воплощение и не находить узнавания в некогда знакомых и любимых глазах, но, по крайней мере, видеть дорогое существо живым - пусть болезненный, но результат. А вот посланники богов, увы, живут в последний раз - их душа растворяется в ткани мира после смерти, её невозможно пленить или переселить, и ей не переродиться. Так случилось и тут: пророк был убит его собственными соотечественниками, и мой знакомый ничего не успел сделать. Разумеется, он потом жестоко отомстил, но что из того? Месть - она в целом свидетельство бессилия, признание в том, что все потеряно. И знаешь, что говорил о своем друге этот демон?

– Что?
– спросила я тихо.

– Он сказал: "И теперь эта сволочь летает себе беззаботно где-то в теле бабочки, или цветёт лилией, или что-нибудь ещё такое же глупое, в его стиле. А я, демон, даже переродиться не могу, так что мне все равно приходится его помнить". Теперь понимаешь, насколько ставки высоки?

– Я просто надеюсь, что ты это придумал, - сказала я вслух. О остальном смолчала.

Особенно о зависти и том, как мне самой хотелось бы назвать хоть кому-то своё настоящее имя.