Мэтр Эскобар, только что склонявшийся над раненым, выпрямился и посмотрел на Ари с явным неудовольствием. Она успела увидеть только край кровати, подушку — и... лицо Тэнима. Высокий лоб, покрытый испариной, намокшие от пота пряди волос, прилипшие к вискам. Он был без сознания.

— Леди Лингрэм... — лекарь говорил с ней мягко и в то же время в его голосе звучали властные нотки: он во что бы то ни стало вознамерился выпроводить ее из комнаты. — Мэрт Херман и я делаем все, что в наших силах. Мы прилагаем усилия. Поверьте, ваше присутствие ничего не изменит.

— Рана воспалилась, и началась лихорадка? Это опасно?

Лекарь печально взглянул на нее, не говоря ни да, ни нет.

— Хотите сказать, Тэним может и не пережить эту ночь?

— Ваш супруг — крепкий мужчина. А Господь милосерден.

Когда доктор принимается говорить как священник, у пациента мало шансов...

— Я очень благодарна вам за все, что вы делаете, мэтр Эскобар. Вам стоит отдохнуть. Я посижу с ним.

Ари произнесла это так твердо и решительно, что сама себе изумилась. И лекарь отчего-то не стал возражать.

— Если хоть что-то изменится, немедленно позовите меня, леди Лингрэм. Вот, — он указал на таз и кувшин с водой, — кладите ему на лоб влажную тряпицу. Как только она нагреется, смачивайте вновь. И так все время. Если увидите кровь на повязке — немедленно будите меня.

Да, Ари все поняла. Сейчас ей хотелось только одного: пусть все уйдут и оставят ее наедине с Тэнимом. Казалось, это очень важно. Пусть он в бреду, пусть и не узнает ее — но им нужно побыть вдвоем. А вот почему — она и сама не понимала. В любом случае, прощаться она не собиралась. Как бы ни прекрасны были райские врата, никто не торопился войти в них до времени.

Она присела на край широкой постели, несмело погладила пальцы Тэнима. Такие сильные, такие нежные — сейчас они были настолько горячими, будто их раскалили в огне. "Бедный мой, прости меня. Ты опять рисковал жизнью из-за моих причуд... Но разве мы могли отдать им Басти?" — прошептала она. Но какой прок от ее извинений? Она положила ему на лоб прохладную тряпицу — Тэним даже не шевельнулся. Ари сбросила туфли и забралась в постель, укладываясь рядом с мужем. Осторожно, чтобы не задеть его и не сбить перехватывающую грудь повязку. Лоб, щеки... словно огонь сжигает его изнутри.

Огонь... Она прикрыла глаза и отчего-то как никогда явственно увидела пламя, полыхавшее в камине старого замка в Хольме. Зима, маленькие окошки расписаны морозными цветами. Ари играет на кушетке, укладывая спать своих кукол, а ее няня, Моран, что-то бормочет себе под нос: то ли рассказывает одну из своих бесчисленных сказок, то ли напевает. "Скоро ты вырастешь, Ари, — говорит Моран, — и у тебя появятся детки. И муж — красавец, каких не сыскать на свете. Смелый и честный. Он ничего не пожалеет ради тебя, даже жизни".

Ари не понимала, дремлет она или бодрствует — но в ушах звучал негромкий голос старой Моран. "Твоя матушка говорит, что я ведьма. Не верит мне. Она разлучит меня с моей маленькой Ари. Но я приберегла для тебя подарок. Только ты и я будем знать о нем. Никому про это не рассказывай". Ари обещает, она уже взрослая девочка, она сумеет сдержать слово. "Так вот, — продолжает Моран. — Есть верные слова, их знает ветер, их понимают говорливые ручьи и быстрые речки. Их слышит каждый листочек на дереве. Их вбирает огонь и делает их сильнее. Запомнишь?" "А на что они мне, нянюшка?" — Ари не понимает, зачем ей знать такие слова. Священник в церкви называет их богопротивной ворожбой. "Если тот, кого ты любишь, окажется в беде — муж ли, сын ли, брат ли или дочурка — тот, за кого ты готова будешь все отдать... Тебе достаточно просто попросить — и тебя услышат. Но сказать эти слова ты сможешь только один раз за всю жизнь — иначе умрешь!"

И маленькой Ари становится страшно, она не хочет знать колдовское заклятие. И в то же время... Она всегда была упрямой, а бояться — это стыдно. Княжна Хольм ничего не боится! "Тогда запоминай! — улыбается Моран. — Встану я лицом к Востоку, поклонюсь ясному солнышку..."

"Встану я лицом к Востоку, поклонюсь ясному солнышку — свети моему любимому", — словно во сне начала Ари, крепко сжимая безвольную пылающую ладонь Тэнима в своей руке. Как будто собралась вместе с ним войти в солнечные врата.

Она и не заметила, как наступило утро. Она то засыпала, то просыпалась. А вот теперь как будто кто-то звал ее. Тихо-тихо. Показалось?

— Лисенок. Моя соня...

И Ари, не веря собственным ушам, открыла глаза: Тэним смотрел на нее — и глаза его были ясными, лучистыми, как будто вчерашний день и эта ночь ей попросту привиделись.

— Ты... ты жив! Ты...

— Я же обещал тебе, — его голос все еще был слабым, но Ари и без всяких лекарей понимала: все позади. — "Лепесток к лепестку, камень к камню... вода живая... бежит к морю, бежит к океану..."