— Все обойдется, леди Лингрэм! — Ферюзо встал с ней плечо к плечу, как будто они и вправду стали за сегодняшнее утро боевыми товарищами. — Он и не из таких передряг выбирался.

— Я... я постараюсь... нет, — Ари тут же оборвала себя. — Я буду... я не сомневаюсь, что Тэним поправится. Могу я просить вас об одной услуге, капитан Ферюзо?

Тот склонил голову в знак согласия.

— Среди тарнийцев есть старик. Его зовут Жиль. Вы не могли бы доставить его к нам домой? Он помог мне вчера. И всю жизнь оберегал моего брата. Он не должен пропасть.

— Разумеется, леди Лигнрэм, я о нем позабочусь.

Она не помнила, как взобралась в седло, как они ехали бесконечными улицами, как остановились у знакомых ворот. Пусть Господь позаботится о Тэниме, Ферюзо возьмет на себя заботу о Жиле. А кто теперь поможет ей, Ари? Ответа у нее не было.

Когда в доме больной, звуки словно замирают, прячутся по углам, таятся в темных чуланах под метлой, заворачиваются в складки опущенных портьер. И слуги не говорят — перешептываются. И когда спускаешься по лестнице, хочется скинуть туфли и сбежать по ступенькам в одних чулках. Только лекарь и его подручные вышагивают важно и чинно, как королевская стража. И при их приближении Ари втягивает голову в плечи, пытается стать незаметной, вновь превратиться в маленькую девочку, за которую все решат мудрые взрослые.

Не о чем волноваться, леди Лингрэм? Нет, мэтр Эскобар такого не говорит. Он вообще скуп на слова и не раздает обещаний. Он лечит, а ей советует больше времени посвящать отдыху и молитвам, из чего Ари заключает, что дело плохо. Его Величество, едва узнав о ранении лорд-маршала, поспешил прислать в особняк собственного эскулапа, и теперь уже двое — мэтр Эскобар и мэтр Херман совещались за закрытыми дверями. А Дениза всякий раз опускала глаза, когда выходила из покоев Тэнима с тазом воды, алой от крови. Она не смела поднять взгляд на Ари? Или осуждала ее? Винила в ранении Тэнима? И никто не желал ничего объяснять.

— Дерек! — Ари подловила старого камердинера на лестнице, тот тоже пытался сделать вид, что спешит, но не посмел отделаться от хозяйки. — Что с ним? Говори! Если он умирает, я должна это знать!

— О, нет-нет, леди Лингрэм! — но и Дерек смотрел куда-то мимо нее, словно отыскивая несуществующие трещины на побелке. — Его милость ранены, дохтора говорят, серьезно. Кинжал-то прямо ему в грудь вошел. Только Господь милостив. Лорд Тэним уклониться успел, а так... так ему бы не жить.

Господь милостив... Ари прижималась ухом к неплотно прикрытой двери, но слышала только невнятное бормотание обоих медиков да звяканье склянок. Пока лекари здесь, нечего и думать пробраться внутрь. Но рано или поздно они же уедут? Ари прошла по коридору и свернула к комнате, которую отвели Басти. Тот сидел на кровати, уронив руки на колени, и, видимо, тоже винил себя в ранении лорд-маршала. "Из-за меня, все из-за меня!" — твердил он как заведенный, и даже не сразу почувствовал, как сестра взяла его за руку.

— Брось, Басти, ты-то тут при чем? — она успокаивала, скорее, себя, чем его. — Кто же знал, что этот негодяй Таннен полезет в драку?

— Таннен ранил твоего мужа?

— Нет. Они дрались, а в это время кто-то из его людей метнул кинжал. Знаешь, я совсем не понимаю — зачем? Все равно уже было ясно, что они проиграли. Тебя не вернуть, мне никакого зла они причинить не могут. Ферюзо сказал, это просто от злости. Отыграться хотели.

— Им что-то будет?

— В том-то и дело, что нет. Двоих тарнийцев наши закололи. А арестовать Таннена, который приехал сюда с посольской миссией, невозможно. Как только он поправится, его вышлют из Малессы. И все.

— А тот, кто бросил кинжал?

— Мертв.

Она умолкла, все еще не отпуская руку брата.

— Знаешь, Ари... — Бастьен пододвинулся ближе, словно хотел согреть ее. — Твой муж... я даже не предполагал, что он вот такой.

— Какой? — лучше говорить о чем-то, чем постоянно думать эти ужасные мысли.

— Он... он благородный человек. Вовсе не такое чудовище, каким его расписывали батюшка и тарнийцы. Накануне... ну, когда ты уехала с Танненом, а он привез меня сюда, он написал письмо королю Диармейду. Про меня. Про то, что я заслуживаю прощения. Что желал бы служить в армии. И отослал. И теперь... получается, он как будто предвидел, что что-то может пойти не так?

— Тэним и вправду... самый честный, самый благородный — из всех, кого я знаю.

И Ари сама не заметила, как по ее щекам потекли слезы. "Не смей его оплакивать, не смей! — твердила она себе, поднявшись в свои покои. Она стояла перед зеркалом и, словно не осознавая, что делает, раздирала свои волосы частым гребнем. — Тэним доверился тебе. Ты леди Лингрэм, а не сопливая девчонка, что только и горазда шмыгать носом!" Но уговоры не помогали. Она вслушивалась в каждый звук, раздававшийся в доме, пыталась понять, чьи шаги разносятся по коридору.

Вот уже стемнело, по брусчатке прогрохотали колеса экипажа — должно быть, мэтр Херман отправился во дворец. А вот Эскобар точно остался: Ари слышала, как Розалинда распоряжалась приготовить ему комнату рядом с покоями больного. И что, станут охранять Тэнима от нее, от Ари? Не пустят жену повидать мужа? Надо было быть настойчивее, а не прятать голову в песок. Она имеет право прикоснуться к нему, посидеть возле его постели. Разве не так? Почему это можно Денизе или Дереку, а ей — нельзя?

— Я не помешаю?