Тайлер был серьезен, настолько, что у меня появилось предчувствие, представление, насколько плохо все может обернуться. Ситуация уже выходила из-под контроля.

– Никто, - я сморгнула наворачивающиеся слезы.
– Я наврала.

– Проклятье, Мия,- воскликнул он.

Звук открываемой сетчатой створки двери прорезал ночь, но на этот раз она была не Тайлера. А моя.

– Какого хрена ты здесь забыла?
– небрежно бросил отец.

На этот раз я не стала дожидаться, пока Тайлер попросит меня зайти в дом. Я развернулась и побежала к лестнице.

– Постой, - сказал Тайлер.

– Я велел тебе держаться от нее подальше, - возмутился папа. После повернулся ко мне.
– Тащи свою тощую задницу внутрь.

– Нет, Мия, - сказал Тайлер.
– Подожди. Она только что поведала мне кое о чем.

Меня начало трясти. Ничего хорошего не выйдет. В церкви нам рассказывали о Еве, как она откусила яблоко. Я размышляла, что она, должно быть, почувствовала, когда осознала, что может значить ее проступок. Свободу. Раскаяние. Страх.

Они кричали друг на друга, бросая столько ругани, что сложно было уловить значение, за исключением льющейся ярости. А потом в воздухе полетели не только слова, но и кулаки с телами дерущихся. В свои восемнадцать Тайлер был сильнее, но мой отец имел превосходство в весе. Они боролись, пока Тайлер, наконец, не прижал его к земле.

Отец выплюнул порцию брани Тайлеру в лицо.

– Ублюдок, них*я ты не знаешь, ебаный членосос.

Тайлер приподнял его и швырнул об землю.

– У*бок, бл*дский мудак. Ты отправишься в тюрьму.

Пораженная, я просто стояла, а потом выбежала девушка, визжа и крича, я хотела ее остановить, чтобы та не привлекала внимания, когда они в таком бешеном состоянии, но сама словно приросла к месту.

– Зайди обратно, - скомандовал Тайлер, не поворачивая головы в сторону девушки.

– Но… - пропищала она.

– Молча, сделай, что говорят, - произнес он.

Рука Тайлера сжимала горло отца, когда он выдавливал из себя между хрипами.

– Совершенно верно, крошка. Ты же не хочешь, чтобы такой, как я, разглядывал тебя. Могут завестись разные мысли.

Он с трудом рассмеялся, когда она вбежала в дом Тайлера и захлопнула дверь.

Но мой отец продолжал смеяться, издавая ужасный хриплый звук, напоминающий мне умирающее животное. По-видимому, даже Тайлер напугался, отпустил его, отпихнув, и поднялся.

– Думаешь… ты… поимел… меня?
– просипел отец сквозь истеричный смех.

– Пошел ты, - смутно ответил Тайлер.

Мой отец выпрямился, заметно прилагая усилие, чтобы взять себя в руки.

– Мальчик, я точно знаю, что из себя представляет твоя мать. Я трахнул ее за ничтожную плату.

Тайлер отступил, приготовившись нанести удар.

Отец поднял руки и затароторил.

– Она нелегалка. Я знаю, бл*ть, что она не зарегистрирована. Незаконную проститутку депортируют так быстро, как только пронюхают о ней. Скажешь хоть слово против меня, и никто тебе не поверит. Лучше попрощайся со своей мамочкой, пока не доигрался.

Рука Тайлера застыла, как стоп-кадр в фильме про боевые искусства. Все его тело замерло.

– Ублюдок.

– И то верно, - теперь мой отец расхрабрился, будто уже победил.
– Шлюха в Техасе это одно, но такова реальная действительность. Как думаешь, сколько она протянет в Мексике?

Я знала, что такое высылка. Видела, как дети пропадали из школы благодаря депортации. Даже понимая ситуацию, мне хотелось, чтобы Тайлер снова начал с ним ругаться, сказал, что защитит меня, несмотря ни на что, и свою маму тоже. Я практически слышала эти слова, витающие в воздухе как уходящая мелодия.

Медленно скованно двигаясь, Тайлер отступил на шаг и опустил руки. Слов не будет сказано. Жжение в глазах затуманило зрение. Он не смог этого сделать ради меня. Тайлер не стал бороться с моим отцом, выносить на всеобщее обозрение, свидетельствовать о происходящем, а после и вовсе оставил меня на произвол судьбы.

Теперь все станет намного хуже. Разве он не понимал, что отец накажет меня? То, что он избегал встречаться со мной взглядом, говорило, что он в курсе, каким именно способом я получу наказание.

Он сделал очередной шаг назад, отступая от отца.

– Вот это правильно, - тот в свою очередь не унимался.
– Старую высушенную бабу наподобие нее передавали бы из рук в руки на улицах. Вероятнее, в первую же неделю пребывания там она истечет кровью.

Тайлер больше не злился. Он страдал. Внезапно, парень стал похож не на спасителя, о котором я мечтала, а на беспомощного подростка, каким и был. Я развернулась и побежала в дом. Я бы предпочла находиться в нем, пусть это и предполагает боль, нежели видеть Тайлера. Мне казалось, нет ничего унизительнее того, что делал со мной отец. Но это не шло ни в какое сравнение.