Лордин сделал вид, что не заметил моей старательно демонстрируемой враждебности, которой я прикрывала полную неспособность сопротивляться его сокрушительному обаянию. А мне ведь каждую минуту мысленно приходилось напоминать себе, как сильно я его ненавижу. Кот подошёл совсем близко, заговорил мягко, обволакивая сознание мелодичным голосом:

— Может, заключим перемирие? А, Вернушка? Ну, зачем тебе сидеть здесь одной в горах и продолжать на меня дуться? Если я уйду, у тебя не будет шанса расквитаться со мной. Ну, давай же, не упрямься.

Я даже не подумала начинать шевелиться. Уселась, демонстративно скрестив руки на груди. Вопросов накопилось слишком много, и на этот раз я не стану следовать за ним не получив все необходимые мне ответы. Время слепой веры в любимого прошло. Теперь коту придётся, наконец, объясниться, если он хочет, чтобы я доверилась ему. И коли уж я решусь снова сделать эту глупость, то хотя бы буду знать, что меня ждёт. Заклинатель понял всё без слов.

— Хорошо, давай поговорим, только быстро. Я знал, что этого разговора уже не избежать, — кивнул он, прислоняясь к скале.

Такой уступчивости я не ожидала, приготовившись ещё долго препираться. Заранее, конечно, вопросы не запасла. Знать хотелось всё и сразу. Спросила первое, что пришло в голову:

— Почему ты отпустил ищейку?

Лордин хмыкнул:

— Тебя беспокоит эта падаль?

Смарт действительно не шёл у меня из головы, хотя я так и не решила, хочу ли его смерти. Но догадывалась, что просто так упрямец не отступит, ведь не в его привычках отказываться от лёгких денег, так что, думаю, неожиданности не заставят себя ждать. Своё беспокойство озвучивать не стала, да, впрочем, кот и не допытывался. Помолчав, он небрежно махнул рукой, словно отмахиваясь от невидимой мухи:

— Не думай о нём. Я убью его после.

Что же, значит, Лордин не считает уничтожение столь опасного врага первостепенной задачей. Очень надеюсь, что умник воспользуется предоставленным ему шансом выжить. Не такой же он идиот, чтобы гоняться за собственной смертью. Эта мысль заставила меня встревожено поднять глаза на обезображенное тенью лицо любимого, который на удивление терпеливо ждал очередного вопроса.

— Ты же не маг. Тогда откуда это превращение? Что случилось с тобой, Лорди?

— Я не маг, — согласно кивнул заклинатель. — Но маги существуют, и они встречаются гораздо чаще, чем мы привыкли считать. Не пугайся, малыш. Это всего лишь небольшая неприятность. Я бы даже сказал, досадное недоразумение.

Его легкомысленный тон меня вовсе не обманул, беспокойство в душе лишь усилилось.

— Я совсем не разбираюсь в магии, но мне почему-то кажется, что твоё недоразумение очень похоже на проклятье.

— Это и есть проклятье, — нехотя проворчал кот, уже явно сожалея, что согласился на допрос.

— Такую «неприятность» можно как-то вылечить? — страх за него совсем лишил памяти. О том, что я его ненавижу, мигом успела забыть.

— Ты путаешь проклятье с болезнью, Вернушка, — совершенно искренне рассмеялся Лордин, расслаблено присаживаясь рядом со мной на корточки. Но отсмеявшись, добавил совсем тихо, словно напоминая самому себе:

— Это смерть, малыш. Очень медленная смерть.

Я утратила дар речи, не в силах поверить, что заклинатель вообще способен умереть. Смотрела на него распахнутыми испуганными глазами и, как рыба на берегу, то открывала, то закрывала рот, не пытаясь хотя бы что-нибудь произнести. Кот снова криво улыбнулся мне лишь левым уголком рта, только зелёный глаз его остался грустным, задумчивым.

— Мы успеем ещё проститься, — мурлыкнул он на ушко, легко коснулся губ, и нежно пробежал пальцами по шее. Я даже не подумала отстраниться, как сделала бы раньше. Ведь это могла быть последняя ласка, подаренная мне им. Заметив мои слёзы, собравшиеся вот-вот пролиться, заклинатель резко поднялся и отошёл в сторону, сказал сухо, по-деловому:

— Мы успеем пройти твою дорогу до конца. Я обещаю.

— Какую дорогу? — вяло спросила я, думая совершенно про иное, и его ответ едва услышала.

— У каждого свой путь, своё предназначение, — оживлённо принялся рассказывать Лордин, словно надеясь отвлечь меня от той глухой тоски, которая успела уже заползти в сердце. — Ты, например, вернёшь нашему миру магию, а я прослежу, чтобы тебе никто и ничто не помешало это сделать.

— О чём ты? — я удивлённо подняла глаза, с трудом отрываясь от тягостных мыслей. — Где магия и где я? Как я могу вернуть в мир то, о чём представления не имею?

— Маги знают, малыш. Они никогда не ошибаются. — В тоне кота не было и тени сомнения в истинности этого бреда. Никогда прежде я не замечала в нём такой фанатичной веры. Испугалась больше прежнего. Возможно, это проклятье сделало его ещё и безумным.