Казалось, ещё миг и они осознают, нависшую над ними угрозу. Астамир оживлённо поднял голову, боясь поверить в счастливый исход. Синилья робко улыбнулась Арутину, а он кивнул ей с надеждой. Рояна нахмурилась, внимательно слушая серого мага. Я даже успела вздохнуть с облегчением, как тут Лестис охнул и упал на руки своего сопровождающего. Ему просто не хватило сил. В этот же миг громоподбный голос Дарлира оглушил всех:

— Если мы первый удар нанесём в сердце, то Верна не успеет выпустить дракона. Её кровь — это единственное наше спасение. Я в это верю! Мы в это верим!

Я не успела оглянуться, как в одно мгновение оказалась лежащей на чёрном камне, прочно привязанная к нему невидимыми путами, которые невозможно было разорвать, ну разве что сжечь.

— Идиоты! — Яростный голос Рояны не уступал завыванию Дарлира. — Вы что, не понимаете?! Если бы она хотела, то уже давно выпустила эту тварь. Дракон вырвется, когда Верна ослабнет. Моя сестра спасает вас, дураков. Но вам ведь так не терпится всем дружно сгореть. Я не хочу умирать из-за вашей глупости! Я верю Лестису и…отцу. Верна должна жить!

Маги растеряно отскочили от разгневанной девицы, но Дармир не стал ждать, пока они одумаются. Он замахнулся кривым ритуальным ножом с янтарной рукояткой, целясь мне в сердце. Чтобы ударить, ему недоставало лишь силы красного солнца. Закат близился. Я испуганно взвыла, чувствуя, как дракон во мне приготовился к прыжку. Глаза жгло от чёрных огненных слёз, готовых пролиться нескончаемым потоком. В сознание ворвался напевный голос Эйлины:

— Она будет жить.

И тут же послышался удивлённый, звонкий голос лесовички Авэ:

— Я ж тольки падарунак прынесла. Спазнилася трошки.

Раздался странный свист, похожий на дребезжащий смех моего деда Рэя. Алый солнечный луч коснулся моего лица. Нож в руках великого полетел к моей груди. Ритуальное орудие успело проткнуть одежду и оцарапать кожу. Сама не знаю, как удалось, извиваясь, отодвинуться в сторону и, одновременно, удержать в себе огонь. И тут громкий крик Рыжего заставил замереть всех.

— Дракон! — отчаянно завопил парень, вытаращенными глазами всматриваясь в темнеющее небо.

Нож выпал из поднятой для повторного удара руки Дарлира и, ударившись об камень, отлетел в сторону. Маги ахнули, застыли вокруг безмолвными статуями, поражённо вглядываясь ввысь. Почувствовала, как с меня спали путы. Я снова была свободна. А с неба доносился грозный рёв, который принёс мне вызволение.

5. Красный дракон.

Ощутив себя свободной, я поторопилась сползти с кровожадного ложа. В голове мелькнула удивлённая мысль:

— «Что за бред?! Откуда вдруг взялся ещё один дракон?».

Рана от ритуального ножа оказалась не такой уж и невинной. Одежда быстро пропиталась кровью. Слабость разлилась по телу, саднящая боль не позволяла скрыться с глаз магов, как можно скорее, пока не одумались и не собрались довершить начатое. Рояна, которая стояла за невысоким осколком древней разрушенной стены и первая увидела мою слабую попытку ползком сбежать из святилища, не раздумывая перемахнула через груду едва скреплённых между собой камней и, схватив меня за воротник куртки, попыталась оттащить в сторону. Авэ со свистком в зубах бросилась к ней на помощь, без малейших усилий прошмыгнув сквозь магическую завесу. Казалось, лесовичка её просто не заметила. Мои огненные слёзы всё ещё текли запоздалыми искорками, оставляя на щеках точечные ожоги, что вряд ли могло украсить мою внешность. Отдельные искры попадали на незащищённые руки девушек. Они ойкали, шипели от боли, но так и не отпустили меня.

— Спасибо, — еле слышно выдохнула я.

Лесовичка лишь небрежно кивнула и сунула мне в карман свисток — обещанный ею подарок. Рояна, поджав губы, процедила:

— Не за что. Я, не колеблясь, пустила тебе кровь, сестричка, если была бы уверена, что она хоть на что-нибудь годится.

— Не сомневаюсь…сестричка, — хмыкнула я в ответ.

Не успели девушки утянуть меня в самый дальний угол кровавой площадки, как с неба чуть ли не на головы остолбеневших магов, низверглось самое настоящее драконье пламя. Всё, что попалось на его пути, было сожжено дотла, в том числе и священный алтарь. Великие старцы взвыли от страха. А, может быть, им просто стало жаль уничтоженной столь полезной святыни. Зато я тихо порадовалась. Хотелось бы, конечно, выразить своё удовлетворение по поводу случившегося несчастья громко, но сил не хватало даже на писк. Невиданное зрелище поразило всех. Из-за немыслимого жара камни таяли, как хрусталики льда по весне в северных районах нашего мира. Хорошо ещё, что пламя обрушилось лишь на святилище, которое маги поторопились покинуть, поэтому никого из живых оно не зацепило. Даже деревья в округе почти не пострадали, лишь кое-где обуглились кудрявые макушки, тут же овеянные заботливым местным ветром. Заметив, что все неотрывно смотрят вверх, я, прежде занятая лишь собой, только теперь подняла глаза к небу, чтобы определить, откуда взялся вдруг огненный ливень. Мигом заприметила птичку, которую, впрочем, трудно было бы проглядеть. Она была огромная, как небольшая гора, с громадными перепончатыми крыльями и мощными когтями на лапах. Её уродливая голова на длинной шее всё время разевала клыкастую пасть то громогласно рыча, то плюясь огненными сгустками. Из ноздрей моей спасительницы беспрестанно валил дым, как из печной трубы в стужу. Издали она была схожей с распустившимся маком через ярко-красную чешую, покрывающую всё её тело. Верхом на ней сидел человек, которого невозможно было разглядеть, пока это устрашающее создание кружило у нас над головами.

— Это дракон, что ли? — очнувшись от ступора, растеряно спросила я.

Маги не потрудились одарить меня даже взглядом, до ответа тоже не снизошли, будто вовсе не услышали удивлённый возглас, хотя, скорее всего, никак не могли поверить собственным глазам. Красный дракон сделал пару кругов над лесом, после чего плавно опустился в центре святилища как раз там, где ещё совсем недавно я, лёжа на кровавике, трепыхалась, как пойманная в сачок бабочка. Если бы эта птичка умудрилась присесть на меня, то вряд ли кто-нибудь после сумел соскрести мои останки с застывшей лужи, бывшей некогда Древним Благолетом. Только теперь все смогли узнать наездника этого зверя. Лордин спокойно сидел на драконе и криво ухмылялся лишь одним, правым, уголком рта. Левая сторона его лица совсем почернена и казалась обуглившейся. Пустая глазница была перевязана чёрной тряпицей, длинные, почти до плеч, волосы скрывали отсутствие уха. Ничто в нём более не говорило о том, что несколько дней назад он стоял у приоткрытой двери, ведущей в небытие. Холодно глядя на магов, всё ещё пребывающих в оцепенении, заклинатель громко произнёс: