Моя радость стихает быстро: когда мы въезжаем в город, от снежной сказки не остается ровным счетом ничего и я вновь утыкаюсь в планшет. Перечень вопросов, которые я намереваюсь задать Остину, обширен, но интуиция подсказывает, что истины я все равно не добьюсь: цветочник вышел из таверны много позже убийства. Тем более простоватый мужчина, любящий выпить, вряд ли будет затейливо путать следы.

Дилижанс тормозит перед воротами крепости и я быстро направляюсь ко входу. Праздничное древо, затейливо украшенное яркими шарами и золочеными орехами на веревочках, кажется, переливается всеми цветами радуги. Я мельком оцениваю яркую верхушку и, взбежав по ступенькам, толкаю тяжелую дверь.

Внутри тоже все пропахло праздником. Еловый запах — тяжелый, просачивающийся повсюду причудливо смешивается с ароматом корицы: наверняка кто-то из дежурных, поторопившись, принес на работу праздничный кекс. Я в прошлом году тоже пекла — необходимость заесть печаль, вызванную праздничным дежурством, была насущной.

Вальтц, сбегающий по лестнице мне навстречу, приветливо кивает. Отвечаю ему тем же, и повернув на следующий лестничный пролет, нос к носу сталкиваюсь с Ринданом. Ну как, сталкиваюсь — с размаху влетаю в него и, ещё не успев ничего осознать, чувствую такой знакомый запах можжевельника. Ну а бархатный хрипловатый голос, всего пол-мгновения спустя раздющийся сверху, окончательно расставляет все на свои места.

— Мейделин…

Я вскидываю голову, сразу попадая в плен зеленых глаз.

— Привет…

— Привет, — несмотря ни на что, инквизитор серьезен и я сразу подбираюсь, — ты надолго?

— У меня рабочий день, — киваю я.

— Отлично, — Максвелл отводит взгляд, глядя поверх моей головы в маленькое окошко, выходящее на улицу. Он будто хочешь что-то сказать, но в последний момент едва заметно качает головой и все-таки улыбается.

— Что такое? — все же решаюсь учточнить я.

— Ничего серьезного. Просто… мы с Вальтцем должны кое-куда съездить. К вечеру вернуться не успею.

Я тихо вздыхаю, уже предчувствуя вечер за книгой. И когда только к нему успела привыкнуть…

А ещё мне совсем чуть-чуть, но обидно. И, хоть я и понимаю, что работа для нас первостепенна, мне хочется видеть его чаще. И больше. И…

— Ничего страшного, — все же улыбаюсь, — увидимся завтра.

— Да, — его пальцы быстро, будто украдкой пробегают по моей щеке и легко касаются волос, — если успею, перед отъездом к тебе забегу.

— Буду ждать, — не удержавшись, я все-таки легко касаюсь его руки.

Кабинет выстужен и я вновь прохожу уже приевшуюся процедуру растопки. Идея с горничной, о которой я почти успела забыть в последние дни, сейчас вновь кажется заманчивой. Надо будет подумать на досуге.

Когда помещение заполняется пока еще зыбким, нестойким теплом, я сбрасываю верхнюю одежду и через магический передатчик вызываю секретаря. Тот не заставляет долго себя ждать и появляется в кабинете уже через четверть часа.

— Мне нужно допросить Остина, — делаю распоряжение я, — подготовьте допросную, обеспечьте инквизитора.

Но секретарь разводит руками:

— Придется подождать, мисс Локуэл. Инквизиторы Максвелл и Лавджой отбыли по приказу начальства.

Я не успеваю удивиться новой фамилии — вовремя вспоминаю подпись под первым протоколом Остина.

“В.Лавджой”

Значит, Вальтц.

— Дежурный инквизитор пока занят, — продолжает тем временем оправдываться секретарь, — у него два плановых допроса. Но я передам докладную. Как только освободится, сможете приступить.

Когда за парнем закрывается дверь, я набираю архив. Тщетно — трубку не берут, а спускаться смысла нет: наверняка поцелую опечатанную дверь — перед праздниками никто не интересуется делами. Нет, конечно, если дело срочное, то и черта лысого с того света поднять можно, но… сейчас все не так.

Дела Морриса и Вермейера обретаются у меня в сейфе — а значит, нужно точно подтвердить, что архив опечатан, чтобы получить разрешение оставить их у себя на время праздников. Я, конечно, могу солгать, что просто забыла передать их секретарю, но причина на самом деле иная — я хочу иметь дела в общем доступе. И, если с Вермейером есть над чем повозиться, то с Моррисом…

Думаю я недолго. Если Лоуренс ещё на рабочем месте, то этим надо воспользоваться. Ещё раз пролистав тонкое дело с допросом хозяина Терры, я все же поднимаю тяжелую черную трубку передатчика.

— С мистером Лоуренсом соедините. Дознаватель Локуэл.

Мне везет — уже спустя пол-минуты на другом конце провода раздается знакомый голос.

— Мейделин? Что-то срочное?

— Возможно, — я не тороплюсь, подбирая слова: ситуация достаточно скользкая, — мистер Лоуренс, я по факту перевода Морриса…

— Да? — оживляется инквизитор, а я поджимаю губы, понимая, что это неспроста.

— Если я отправлю запрос… о причинах перевода, мне ответят? И стоит ли это делать?

Лоуренс молчит — долго, мучительно. Я слышу его тяжелое дыхание и понимаю: мужчина думает. А это означает, что ситуация не так проста, как кажется.