Боги! Наконец-то!

Вдох-выдох.

Открыться… снять защиту… принять…

Моё собственное сердце пытается подстроиться, стучать в унисон, стать естественным продолжением чужой силы, иначе поток уйдёт, выскользнет коварной змеей, вновь спрячется среди червей.

Вдох-выдох. Не думать. Я готова.

Тёмная магия обрушивается глыбой, вдавливает, плющит, ломает, перекраивает под себя. Биение в моей груди замедляется, практически останавливается на миг, а потом рывками нарастает, пока не начинает стучать барабанами в ушах, до ломоты вибрируя в теле, словно гигантская рыбина.

Чужая магия устремляется в мой собственный канал с хищностью оголодавшего зверя. Впивается в него, тянет, сосёт, с упоением чавкая даровой силой.

Нужно потерпеть. Совсем немного, пока проклятие не переключится окончательно. Пока не размякнет сыто и умиротворенно.

А потом я его уничтожу.

Я чувствую, как слабею. А тварь всё ещё голодна. Её плотоядное урчание становится только сильнее с каждой минутой. Мерзкие черви-отростки вытягиваются, разбухают, наливаются зеленоватым свечением…

Что?! Зеленоватым!

Боги! Это же… мёртвое проклятие. Да оно сожрёт меня с удовольствием и не подавится, выпьет досуха, потому как смерть ненасытна!

Хватит! Довольно!

Отчаянно дёргаюсь, разрывая контакт, и призываю силу. Ту самую, что в моей крови.

Проклятие, пожирающее меня, на мгновение удивленно замирает, прерывая свой пир. Я будто воочию вижу, как оно ошеломлённо встряхивает пиявкообразной головой, как тянется медленной струйкой ядовитая слюна из оскаленной пасти, как дрожит в нетерпении тонкий раздвоенный язык, ожидая команды продолжить, как вращаются мутные слепые бельма в кожистых провалах-глазницах.

Что, тварь, не ожидала? Теперь поговорим на равных.

Сдохни!

В уши бьет протяжный тоскливый вой. На секунду прижимаю ладони к голове, а потом восстанавливаю защиту и удираю, распихивая локтями лопающихся, как зловонные язвы, червей. Суматошно загребаю руками, взбивая чёрную вязкую жижу, которой они расползаются, и пытаюсь выплыть на поверхность.

Подальше от издыхающего проклятия…

Не думать. Не дышать! Не дышать! Не ды… кха!

Кашляя, вываливаюсь на первый слой и взмываю вверх, расправляя крылья.

Проклятие Эдварда зыбко дрожит, вздувается гигантскими гниющими пузырями и опадает, растекаясь зелёновато-бурыми потоками. Зловонные струи скользят вниз, впитываются в обивку, прожигая её насквозь, капают на ковёр, оставляя уродливые проплешины в цветном узоре.

Осталось немного. Пустить волну исцеляющей магии, выжигая остатки. Сил практически нет, я должна собраться, должна…

Мелко-мелко дышу, не чувствуя собственного тела. Слабенькое голубоватое сияние с трудом расходится от ладоней, постепенно охватывает рыжего и ошмётки…

Все боги и демоны бездны! Я справлюсь… Справлюсь…

— Значит, это и есть та самая сбежавшая невеста? — редкие, но звонкие хлопки и низкий голос врываются в сознание, сбивая концентрацию напрочь.

Вздрагиваю от неожиданности и выпадаю в реальность, со стоном соскальзывая на пол к чужим ногам.

***

— Какого демона! Вы… Вы… Вы всё испортили! — рычу разъяренно. — Я не успела выжечь его, добить. — Тщетно пытаюсь извернуться, в надежде, что безвольное тело сможет подняться, каким-то чудом вскарабкаться обратно на диван, где безжизненным истуканом замер Эдвард.

И понимаю, что не могу…

От злости и отчаяния хочется выть и кататься по полу, бросаться с кулаками на безмозглого идиота, так нелепо разрушившего всё, что мне удалось.

Я почти смогла, была очень близко…

А теперь… Теперь всё напрасно!

Мой резерв пуст. Отдала всё, без остатка. И даже настойка Клары не спасёт.

Боги, я практически вижу, как проклятие разрастается свежими отростками и сотни прожорливых червей с удвоенной яростью запускают в тело и душу рыжего ненасытные пасти, стремясь наверстать упущенное.

Их так много… Цепких, живых, голодных… Они в состоянии сплести новую пуповину, слиться в единое целое, вернуть себе полную силу. Но теперь растревоженное проклятие стократ злее, опаснее, опытнее и больше не даст слабину, не даст обмануть себя.

Рыжий обречён, и я вместе с ним…

Тоскливый вопль вырывается из груди, и я рыдаю навзрыд от жалости, от чёрной безысходности.

Глаза застилает туман. Я практически мертва. Ведь рыжий не дышит…

Папочка, прости, я не справилась, подвела тебя! Всех нас…