При попытке запечатлеть тайнопись камера фемтона не сработала.

Кремень оглянулся и прислушался: никого. Никто не помешает ему изучить эти знаки досконально.

Первый знак— окружность, составленная 12-ю иероглифами, что делает ее похожей на циферблат, точнее, на астролябию— незаменимый прибор древних мореплавателей. Второй— крест. Третий – напоминает таракана: продольное членистое тело, пара «усиков» с одного конца, три пары зигзагов-ножек по сторонам. Четвертый— три эллипсоидные линии вокруг звездочки: на внешней— друг против друга две точечки, одна из которых выдолблена в камне так, будто с подчеркивалась ее пустотелость.

Кремень с помощью скальпеля с алмазным напылением, который оказался при нем, перенес по очереди все знаки, «циферблата» третьего иероглифа на лезвие боевого ножа…

* * *

…На груди недвижной «фигуры» сверкнуло нечто, напоминающее подвеску…путник сунул руку за пазуху— амулет на месте.

Будто пропавшее вначале, сердцебиение теперь, казалось, сотрясало стены пещеры.

–Кто вы, почтенный?– воскликнул путник, тут же закашлявшись от дыма.

Горная порода шумно осыпалась рядом, однако, совсем иной гул перебил грохот обрушения. Он быстро нарастал и стал непереносимым. И надо б приникнуть к земле и загородить уши руками, если б в низких частотах не почудилось до боли знакомое с детства наречие.

–…двадцатое колено рода Мухтарбековых! Приветствую тебя у родового камня Кременей! Дым от фамильного огнива, потревожил меня, Керима— зачинателя рода Черного Камня!

–Приветствую и я тебя, основатель рода!—путник-Кремень вскочил на ноги, почтительно-молитвенно соединив ладони. Он пытался уловить хоть бы ничтожное движение губ собеседника, но тщетно. И он не нашел что сказать более учтивое, чем:– Я рад, что плита, которой потомки придавили твою могилу оказалась не так тяжела, чтобы…

–Могильный камень над умершим, – прервал пустые словоизлияния глухой голос, – открывает небесный свод, и через него доступен внешним звукам…

–Достоуважаемый пращур,– Кремень склонился ниже,– прими искренние извинения за то, что нарушил твой покой. Видит всевышний, я не хотел, но Боги Египта направили меня сюда.

– Что нужно от меня этим лицедеям, подарившие Земле огромную силу и сокрывшие ключи от нее для человека? Чем обязан вниманию этих торговцев временем и пространством?

–О допущенный к истине!– отвечал Кремень, ушные перепонки которого с трудом выдержали круто обличающую египетских богов тираду.– Недоступно моему разумению, зрению и слуху, почему избран ты невидимыми эманациями пантеона египетских богов. Возможно, на их взгляд, ты замурован в «магическом» подполье Черного Камня, и выбит из жизненного цикла, как вышедшая из обращения монета? Ты в чреве пирамиды, которая невидима человеческому глазу. Как заповедано найденной тайнописью, я шел тридцать три дня и три ночи к сооружению, изображенному на стене внутреннего помещения египетской пирамиды. Знаки, начертанные в окружности под изображением горы-пирамиды, я расшифровал как её координаты. Однако имени твоего я не видел.

Гора будто откликалась на каждую фразу камнепадом. Где-то в ее глубине журчала вода, угрожая ворваться в туннель сметающим все потоком. Дно пещеры содрогалось, как от ударов молотом подземного кузнеца. Но мумия достославного предка не реагировала на события внешнего мира. Пращур не проявлял никаких «признаков жизни», отчего возникала иллюзия, словно устрашающие явления природы— это и есть ответ.

Кремень, сжав всю волю в кулак, продолжил:

– Полагаю, что древние боги Египта через ничтожного меня протягивают тебе руку помощи, чтобы ты вырвался из каменного плена для действий, срок которым уже наступил.

Кремень все говорил и говорил, сам удивляясь фантастичности своих предположений. Он не понимал замысла богов. Но ему казалось, что, если он остановится, намерение из-за которого он преодолел множество препятствий, пойдет прахом.

– Я прошу снизойти ко мне, – наконец прямо открылся он, – ибо в том деле, что привело меня сюда, точнее, в самом раннем его основании есть моя вина.

– Твоя вина мне известна, – прогудел Керим.

«Тогда будет проще», – подумал Керим, а вслух сказал:

– Но до сих пор я считал, что она достояние моей совести.

– Твоя вина— достояние памяти госпожи Когнинейбо, у меня же нет памяти, мне она не нужна, ибо я нахожусь во многих местах земли в разных моментах ее истории одновременно.

– Во всех точках?

– Нет, глупый потомок.

– Но ты можешь помочь мне?

– Только при условии, что ты выдержишь мои экзамены, ибо не откроются знания каждому проходящему мимо…

–Справедливо, что я могу оказаться недостойным тайным знаниям. Так бывает. Но может быть и наоборот. Но…Учитывая гравитацию, минута в теле горы может быть равна часу снаружи. И тогда будет обидно, если проверка займет такую бездну времени, что твоя мудрость окажется по другую ее сторону.