Мария подняла было голову, чтоб вставить ремарку, но встретив взгляд Кременя, осеклась.

–…Только на следующий день мальчик вернулся, ведя на поводу навьюченного верблюда,– продолжил тот.– Он сказал, что натоптал с собачкой путь к полынье, а потом подстерег караван, идущий через озеро. Дождался, пока первый верблюд не рухнул в прорубь. С ним вместе ушел под лед проводник. А без него караван – ветхая постромка упряжи. После этого ушел, чтобы дать сигнал разбойникам. Ватага взвилась, как сухой саксаул в самум… Младенец выжил. Впоследствии от него родился первый Кремень.

–А мальчик с собачкой?– спросила Мария.

–Собака, по преданию, оказалась в полынье вместе с верблюдами, и они заледенели в виде тороса. Весной на основе сродства с золой, конгломерат трупов впитал в себя кремнезем со дна. Образовался островок, на который ты недавно показывала. Геологи говорят, это обычная вещь. Матрица золы дала из кремнезема в смеси с органикой тот же черный кремень. Очевидно, он способен так размножаться в природе.

–И конечно, эта порода не встречается нигде, кроме мест, где жили разбойники…– добавила девушка.

–Угадала. Его стало так много, что они этот камень использовали всюду. Высекали огонь, к примеру. У каждого на шее болтался амулет из этого камня, это был своего рода талисман. Он был незаменим в магии привлечения удачи. Использовался он и как огниво, а также им чистили воду. Погружали в воду— и мутная вода делалась чистой. Потому и озеро Иссык-Куль славится своей чистотой и с тех пор не замерзает.

–Знатное сказание старины замшелой… А с мальчиком что стало?

–Керим, по-русски Кремень, приобрел влияние как первый открыватель свойств камня. Его именем принято нарекать первенца в семьях рода. Я по счету двадцатый.

–Ага. Если младший братишка Керима—первый Кремень, то Керим— нулевой Кремень. Это тайна, до которой надо дорасти?

Кремень вздохнул.

–Что делать с тобой?.. Расскажу дальше. Видишь ли, черный кремень кочевники использовали и для других целей. Шаманы толкли его в порошок и нюхали. Таким способом они попадали в темпоральные пузыри.

– Что это?

– Слои параллельного мира – мира, нанизанного на пространство, как на ось.

– Как так?..

– Сейчас объясню. Люди ощущают пространство, скользя по оси времени: в этой точке они здесь, в другой— они там. Но мы вправе представить обратное: что время «нанизано» на пространственную ось. Тогда все станет по-другому. Время станет производным фактором, функцией, как прежде пространство на стреле-времени– есть такое понятие в термодинамике.

–Похоже на бессмертие…

–Ты будешь права, если остановиться в одной точке плюс максимально заморозить процессы в организме, как делают некоторые экспериментаторы. Перемещаться, задавая мысленно конечную точку, из одного мгновения в другое, из одной эпохи в следующую и наоборот, меняя пространственные картинки – это ли не бессмертие?..

–Похоже на бессмертие буддийских мумий— полуживых-полумертвых сущностей.

–Может быть, они только с нашей точки зрения полумертвые. Они способны думать, так как мысль— производное времени, но не пространства. Кто знает, возможно, мы живем в мире, придуманном ими.

–А если расхотят думать?

Кремень усмехнулся.

–А как ты думаешь? Может ли мир оттого кончиться, исчезнуть? Но я думаю, что мир стабилен. Просто тогда будут думать за них.

– Кто же?

– Другие сущности. Искусственные интеллекты, например.

– Насмешил. Что могут искины придумать без ума и без совести?

– Не смешно. Думать можно и без этих понятий. А вообще хорошо, что душа и совесть не материальны и потому не подвержены программированию. Это значит, что искинам нас никогда не осилить.

– Я слышала, что госпожа Когнинейбо ищет материальную основу души.

– Госпожа Когнинейбо? Откуда ты ее знаешь?!

– Я… как-то случайно проходила мимо «Садов Семирамиды» и услышала разговор…

– С кем?!

– Ты будто меня допрашиваешь, Крен.

– Извини.

Кремень отвернулся, будто раздумывая о чем-то, но быстро взял себя в руки. Плоским камешком он швырнул в озеро и начал отсчет «блинов» на его поверхности.

– Раз, два, три, четыре…двенадцать!

–Ловок же ты, Крен.

–Это не я. Это суперпозиция. Впрочем, наступила пора твоего рассказа.

– Нет, Крен, не пора.

– Почему так?

Мария затянула потуже поясок замшевой куртки и стряхнула невидимые пылинки с ее рукавов. Потом встала и прошлась около валуна. Оставшийся на нем Кремень внимательно следил за девушкой. Он видел, что та в затруднении. Хотела что-то сказать, но не решалась. Наконец, поправила прядку, выбившуюся из-под косынки, и сказала:

– История твоя замечательна. Дети заслушаются. Но она неправдоподобна.