Да, он весьма и весьма хорош.

Мы закружили по комнате, обмениваясь ударами и блоками. Не говорили - не о чем, да и сбивать дыхание, когда сражаешься всерьёз и с равным, дураков нет. Опять же, мне приходилось всё своё внимание концентрировать на движениях: платье, разумеется, порвалось по швам на плечах, но проклятая юбка норовила запутаться в ногах. И, что самое плохое, колдун прекрасно видел сие затруднение, стараясь его использовать в своих целях. Интересно, почему подкрепления всё ещё нет?

Мы всё наращивали скорость, приёмы становились изощрённее, и признаюсь честно - с таким фехтовальщиком мне довелось встретиться впервые. Колдун плевал на все писаные и неписаные правила, его тело было быстрым и поразительно гибким, и только Щит помогал мне остаться в живых - пока что.

И он тоже это понимал.

Грохот слетающей с петель двери прозвучал в тот момент, когда колдун, извернувшись ужом, резко ударил ногой по Щиту и отбросил меня чуть назад, вынудив открыться на миг. Он полоснул по моей руке колющим мечом, больше напоминающим кинжал с извилистым лезвием. Я успел чуть отклониться, так что даже не остался без кисти, что чудо для тех обстоятельств. Но сухожилия были безнадёжно повреждены, чувствовать руку я перестал, и Щит рухнул на пол, рассыпаясь снопом белоснежных искр.

Лишь вбитые намертво инстинкты помогли блокировать удар рубящего меча; пришлось принять его на острие, но тут уже было не до правил. К сожалению, у него теперь было преимущество: второй клинок. Удар в бок должен был стать последним, но, к счастью, коллеги наконец-то подоспели и занялись колдуном все вместе. Это они вовремя: мир вокруг начал как-то подозрительно кружиться. Кажется, я рухнул на пол. В глазах потемнело.

В себя я пришёл под речитатив Доминика:

– Терпи-терпи-терпи... Даже не вздумай помереть, слышал? Мы уже почти в лекарне. Терпи!

Я хотел спросить, что случилось, но язык упорно не слушался. Разум, казалось, плыл в тумане, и сконцентрироваться не удавалось. Сознание выхватывало отдельные картинки: Доминик, левитирующий меня по улице... испуганные глаза людей... моя рука, обхваченная жгутом... пропитанные кровью бинты... странные, чёрные вены...

"Надо было догадаться, что на коротком клинке был яд", - подумал я. И снова отключился.

Моё сознание никак не могло определиться, где ему стоит пребывать. Потому я то приходил в себя, то уплывал в неведомые дали. Надо мной звучали обрывки разговоров, которые должны были бы встревожить - но я не помнил, почему.

– Кризис миновал. Но дальше... как лечить светлого?

– Мы не можем рисковать... несовместимость магий...

– Мы позвали специалиста по этому вопросу, но...

– Погодите!
– даже я вздрогнул от вопля Доминика.
– Точно! Срочно пошлите беса к господину Одро!

– Лучший профи!

– Он не согласится...

– Согласится! Они родственники, понятно? В смысле, пострадавший - жених его дочери! Элин Одро, слышали? Напишите ему и скажите!..

Дальше зазвучали какие-то удивлённые восклицания, кто-то вокруг бегал и суетился. Я же попытался сконцентрироваться, понять, что не так в услышанном, но не смог. Оставалось только одно: изо всех сил потянуться к Свету и если не исцелить самого себя, то хотя бы понять, что происходит.

*

Свет есть всегда. Как ни глубока яма, как ни черна ночь, как ни холодная бездна, как ни сильна боль - Свет рядом. Он в мерцании далёких звёзд, в надежде, что становится предвестницей всегда наступающего рассвета, в радуге, что расцветила небо после грозы, в сиянии окон, ведущих усталого путника домой. Но самое важное - Свет в наших душах.

Он в смирении, в доброте, в сопереживании, в вере и, что главное, в любви. Любви к Миру во всех его проявлениях, каковыми они бы ни были.

Если ты носишь в себе достаточно этих качеств, Свет всегда с тобой. И к силе Его ты можешь обратиться в любое мгновение, независимо от состояния и обстоятельств.

Все ощущают вхождение в это пространство по-разному. Я обычно оказываюсь на Горе, где время застыло, и вижу опускающееся солнце, что отражается в моих глазах золотистым сиянием. Да, тут можно смотреть на светило, не щурясь - такое уж это место.

Храм на Горе мал. Он не украшен богато, скорее даже прост и неказист. Стены его стары, белый камень покрыт трещинами и зелёным мхом. Там нет ни святых ликов в золочёных рамах, ни курящихся благовоний, мутящих разум, ни песнопений, ни ударов колокола. Тем, кто способен сюда прийти, эти атрибуты не нужны для того, чтобы верить.

В Храме на Горе немного места: сколько бы людей там ни было, его всегда ровно столько, сколько нужно. Тут всегда тихо, потому что невозможно разговаривать вслух. Однако, Разум тут вполне может говорить.

– Ученик... я вижу, ты столкнулся с настоящим злом. Дай же мне руку!

Я покорно потянулся вперёд.

*

Руку пронзило болью. Я вдохнул и выдохнул, заморгал часто, пытаясь обуздать себя.

– Хорошо, - сказал негромкий голос, чем-то напоминающий шелест книжных страниц.
– Вы отлично держитесь, молодой человек. И очень правильно сделали, что потянулись к своему Источнику. Уже почти всё.