За ненадобностью.

Всё так продолжалось и, возможно, так бы было и впредь, но близилось моё магическое совершеннолетие, и петля лжи и интриг сплеталась всё туже. И наступил момент, когда я уже не мог игнорировать очевидное - тогда меня вызвал к себе Первосвященник.

Случилось это во время очередной моей аттестации в Институте Светлейших Магов, и вызывали меня срочно, потому времени посоветоваться с Учителем не оставалось. Впрочем, тогда я не стал особенно волноваться по этому поводу - но, как оказалось на практике, зря.

Он был сутул, высок и худощав, обладал цепкими внимательными глазами и тонкими губами. Сейчас, с высоты собственного опыта, я могу не без некоторой внутренней иронии отметить, что внешность Первосвященника больше приличествует колдуну, чем светлому магу. Впрочем, не удивился бы ни разу, узнав, что Его Святейшество разбирается в демонологии и сопутствующих ей дисциплинах получше иных чернокнижников.

– Юный Дайнор, - приветствовал он меня.
– Пусть Свет озаряет твой путь.

– Свет Истины неугасим, Ваше Святейшество. Встреча с вами - неожиданная честь.

"Без которой я предпочёл бы обойтись", - добавил я про себя и тут же немного устыдился таких мыслей. Всё же, Первосвященник был лицом нашей веры - какие бы разговоры о нём порой ни ходили в среде разных внутрихрамовых течений.

– Это весьма приятная встреча, мой юный друг, - сказал Первосвященник спокойно.
– Признаться, я наслышан о вас. Единственный истинный светлый за всё поколение, единственный ученик Безымянного Отшельника... Надеюсь, подобная уникальность не заставила вас ступить на путь гордыни?

– Я стараюсь смирять себя, Ваше Святейшество.

– Похвально, похвально... Скажите, Дайнор, вы считаете себя человеком истинно верующим?

– Несомненно, - ответил я, стараясь не показывать раздражения.

К чему это всё? Ни для кого не было секретом, что мой Учитель... скажем так, не вполне одобрял официальную Храмовую политику. Не шёл против (как минимум, так я думал на тот момент), но и не поддерживал. Как и большинства Мастеров, он полагал светлую традицию в первую очередь магически-философским учением, которое должно расширять кругозор адептов, а не сужать его. Увы, тут мнение Храма со взглядами Учителя радикально расходилось.

И я, разумеется, был всецело на стороне Учителя.

– Понимаю, понимаю... в наши дни Храм нуждается в таких вот молодых людях. Мы стоим на пороге серьёзного противостояния, несомненно. И у нас есть общий враг, который всем известен.

– Мне известен лишь один враг - невежество, - отозвался я, глядя ему в глаза.
– Оно порождает худшие химеры. Надеюсь, однажды я, как и мой Учитель, смогу встать на пути у этих монстров.

– Невежество, - повторил Первосвященник задумчиво.
– Я на вашем месте избегал бы столь категоричных высказываний на этот счёт. Невежество тоже бывает полезным, если правильно его применить. Не зря наша вера превозносит чистоту детей: они прекрасны в наивности своей. Но со временем в их жизни появляется много страстей и ещё больше вопросов, смущающих их ум... Тогда и случается самое печальное. Поверьте: чем меньше вопросов задаёт себе человек, тем истовее и категоричнее его вера. А нам в эти непростые времена нужны такие люди - простые и преданные. Чистые душой и разумом, словно дети.

– Я не смею с вами спорить, - отозвался я тогда.
– Но очевидно, что человек, который не задаёт вопросов, никогда не сможет постичь глубины и суть учения. Его вера и жизнь никогда не будут осознанными.

– И это совершенно естественно, - мягко отозвался Первосвященник.
– Так называемую осознанность в иных кругах принято переоценивать. Точнее, отчего-то принято считать, что она нужна всем, тогда как на самом деле стремятся к ней единицы... Вы юны, Дайнор, потому не понимаете: большинству людей не нужны ответы на их вопросы, они просто не хотят их знать. Они блуждают впотьмах и жаждут только, чтобы им указали путь. Причём самостоятельно искать его они не желают, поверьте - им проще идти за тем, кто держит в руках факел.

– Предпочитаю быть этим самым факелом, - я всё меньше осознавал, о чём мы говорим. Но в тот момент был искренне уверен, что всё-всё прекрасно понимаю. Что уж там, типично для юного болвана, каким я был тогда.

– Быть факелом - повторил Первосвященник отрешённо.
– Гореть и светить... Юность как она есть. И всё же, в этих речах я слышу голос вашего Учителя.

– Неудивительно, - сказал я с, пожалуй, даже недопустимой резкостью.
– Мой голос - его голос.

– То есть, вы - проводник его взглядов? Полно вам. Как уже было сказано, вы юны, Дайнор, но не глупы. К тому же, смею верить, вам не чужды амбиции. Но неужели вы не понимаете, что ваш Учитель - не тот человек, под чьим началом вы сможете проявить себя? Его взгляд устремлён вовнутрь, в такие глубины магии, которые фактически бесполезны с практической точки зрения. Вы же... вы заслуживаете величия. Рождены для него, с какой стороны ни глянь.

Я смотрел на Первосвященника и отчётливо понимал, что меня пытаются поймать в ловушку.

И это бы сработало, вполне вероятно - с кем-то другим. Однако, именно к таким вещам Учитель приготовил меня с самого начала.

"Если тебе исподволь говорят о том, как ты умён, - говорил он, - Если на твоём самолюбии пытаются играть, как на скрипке... Если тебе обещают огромные перспективы... Будь вдвойне осторожен. Не думай о похвалах, не думай о возможностях - думай о сути вопроса, думай о змеином жале, сокрытом в этом меду. На лесть и обещания обычно размениваются те, кто жаждет превратить тебя в инструмент собственных амбиций. Следовать за таким человеком или нет - твоё решение. Но, в любом случае, ты должен понимать, что происходит, и не позволять самолюбию и гордыне принимать решение за тебя".