Я люблю тебя. Слова словно капли яда, что стекает по стенкам организма, отравляя его…

Три слова так и крутятся в голове уже по тысячному кругу. И все это за пару несчастных минут. Я-то думал, что она меня старается всячески избегать. А нет…

— Иди ко мне, — протягиваю к ней трясущиеся руки и, не дожидаясь реакции, притягиваю к себе в крепкие объятия. Как же хорошо!

Стиснул хрупкое тело Джозефин в своих неутолимых тисках, наслаждаясь ее прекрасными формами и необыкновенным дурманящим запахом самой дорогой женщины на свете, что свел меня с ума еще в первую нашу встречу и преследовал день ото дня. Мое тело всякий раз, находясь с ней, превращается в бесхребетное нечто. Я ощущаю каждой клеточкой своего нутра ее присутствие, что заряжает всего меня. Эта реакция, однако, поражала с каждым днем. Я никогда не чувствовал столь сильного влечения ни к кому. Ни к одной девушке, женщине. Никого не желал столь отчаянно, до потери пульса, до дрожи в каждой клеточке, до кислородного голода, до разрыва внутренностей и аорты.

— Джозефин, моя малышка, — прошептал ей в волосы, уткнувшись носом, избегая любого разговора. — Я не знаю, что мне тебе сказать. Правда. Не знаю. Не сегодня, пожалуйста, — шепчу ей в волосы, а у самого сердце скачет, путая все мои мысли. — Я умоляю тебя. Я не хочу в данный момент копаться в себе. Я не хочу обидеть тебя…

— Копаться в себе? — переспрашивает блондинка, разрывая наши объятия, немного отодвинувшись от меня, но все же находясь совсем близко.

— Нет, нет, подожди, — притягиваю ее к себе вновь, обхватив ладонями нежное и красивое личико, по которому все это время безостановочно стекали медленно слезы, разрывающие мою бессердечную душу. — Я понимаю, что ты ждешь от меня хоть какого-то ответа. Наверное, я бы и сам его потребовал, будь на твоем месте. Но, малыш, — покрываю лицо ласковыми поцелуями, чтобы хоть немного успокоить. — Я просто не знаю, что это все такое. Мне очень сложно, пойми правильно. Мое отношение к тебе… Как ты можешь любить человека, который разрушил тебя и твою семью? — заглядываю в ее бездонные слегка покрасневшие изумительные глаза.

— Скажи мне честно. Прямо сейчас я хочу услышать о тебя искренний ответ. Ты знал, что Дэвид приедет в тот день, когда он нас застукал? — Что? Что за бред? Хмурю брови, пытаясь переварить услышанное. — Ты точно ни при чем?

— Конечно, нет. Послушай, — смотрю на нее, не отрываясь. — Я не знал ничего. Да, я потом повел себя… как обычно, как эгоист, но я и правда не предполагал, что мистер Кэмпбелл неожиданно появится в доме. Я клянусь. Ты веришь мне? — продолжаю испепелять ее хмурым взором. — Я не вру тебе… — И это действительно правда.

— Хорошо… Я верю тебе, — целует меня в уголок рта, поглаживая большим пальцем нижнюю губу.

— Детка, — снова обнимаю ее, немного сдавив конечности. — Я не буду обманывать тебя, признаваясь в чувствах. Но хочу сказать лишь… — проглотив тяжелый ком в горле, решаюсь. — Я не могу без тебя. Не могу. Ты чертовски мне нужна. Не знаю, что это…

— Ты до сих пор считаешь, что я для тебя временное явление? — продолжает добивать своими вопросами, на которые я и сам не знаю ответов.

— Т-с-с, — приложил к ее губам палец, избегая всех дальнейших расспросов. — Не говори глупостей, малыш.

Мои губы властно накрыли ее, такие нежные и пухлые, такие манящие, вызывая сладкие и такие безрассудные стоны и унося нас обоих в круговорот времени. В тот стихийный омут, от которого темнеет в глазах, замирает сердце, подгибаются конечности, звенит яростно в ушах, оглушая, а тело покрывается испариной. Наша вечная неподдающаяся здравому объяснению страсть…

Да, можно сказать, что я просто ее заткнул. Я закрыл ей рот поцелуем, вбирая свое, на что она, безусловно, поддалась и сдалась моим мужским и крепким объятиям. Здесь и сейчас. Стонала мне в шею, губы, ключицы, полностью отдаваясь и растворяясь во мне.

— Повтори. Еще раз, — меня так чертовски сводит с ума, когда она льнет ко мне с каждым разом все больше и больше, отвечая на страстные и ненасытные поцелуи.

— Что? Что повторить? — тяжело задышала, отдаваясь мне во власть, в то время пока я водил носом из стороны в сторону по ее милому носику, теплой щеке.

Мое дыхание участилось, а ее и вовсе перехватило, когда мои ненасытные губы начали спускаться от шеи к оголенному участку кожи на плоском животике, осыпая всю ее поцелуями. Вот оно — необъяснимое для меня явление, когда тело живет отдельно от разума. Сейчас по-хорошему бы нам с ней поговорить и все обсудить, но я не могу… Просто не могу, эмоции переполняют меня в ее присутствии до самых краев, не зная границ, вынуждая вести себя порой как неандерталец.

— Еще. Скажи, что любишь меня! — потребовал я, выжидательно осматривая нежное лицо, как бы в поисках подтверждения ее громким словам, что до сих пор не укладывались в голове.

— Люблю. Сильно люблю. Безумно люблю. Хьюго, я…

Не успела она договорить, как я набросился на нее и буквально повалил на пол, наслаждаясь ее признанием душой и телом, что принадлежало мне без остатка. И никак иначе. Вся она была моя. Я это чувствовал в ее поцелуях, обжигающих губы. В крышесносных прикосновениях, словно я какой-то ценный и столь хрупкий экспонат, хрусталь. В ее всепоглощающем взгляде, что уносит меня в иное измерение, заставляя немного бояться всех этих переживаемых эмоций и чувств, ведь с каждым разом их становится еще больше, а это пугает, но в то же время и восхищает.

— Еще! Любишь? Меня? Только меня? — словно пребывая в каком-то наваждении, прошу ее повторять слова, которых не слышал никогда от женщины, но нуждался безусловно.

— Люблю тебя. Только тебя, — стонет мне прямо в губы, что ежесекундно жаждут вновь ощутить ее прекрасное тело, упиваясь каждым сантиметром гладкой кожи.

— Я просто умру, если не почувствую тебя прямо сейчас… — шепчу охрипшим голосом.

То, как она отдается мне, как царапает до окровавленных отметин спину, мои отметины на ее теле — все было и до сих пор ощущается как потребность, но уже не только в физической близости, но и в эмоциональной обоюдной отдаче.