Он еще раз посмотрел на Джейс. Она сидела, словно тряпичная кукла: опустошенная, но не сломленная. Она не врала. Марк подлетел к креслу, опустился на колени и взял в ладони тоненькие пальчики Джейс, покрывая их быстрыми легкими поцелуями:

— Девочка моя! Маленькая, родная! Моя милая! Джейсон, — он поднял глаза. — Ты хоть понимаешь? Ты моя! Моя!!! Только моя!

А Джейс была напугана таким неожиданным натиском. Она попыталась освободить руки из ладоней Марка, но он не отпускал. Смотрел на неё так пристально. А Джейс все пятилась назад, вжимаясь в спинку кресла.

— Марк, это… Что ты говоришь? Твоя? это ничего не меняет. — Она решительно мотала головой. — Ничего. Я не могу так. Я устала и измучилась. И я собиралась сказать тебе сегодня, что… что я ухожу. Вот.

— Уходишь? — Марк оторопел. — К кому? К нему?! К этому докторишке?

— Марк, Стив очень хороший врач! И не смей так отзываться о нем! Он оперировал твоего отца!

— Мне плевать, какой он врач! — Марк рывком поднялся на ноги. — Я не собираюсь ему в благодарность за спасенную жизнь отца отдавать тебя! Особенно теперь. Так что и думать забудь! Он тебя не получит.

— Стив тут ни причем!

— Мне плевать, кто и причем! Тебя никто не получит, кроме меня! Ты будешь здесь! Со мной и детьми!

— Нет, — она упрямо смотрела на него. — Не буду. Я вернусь в свою квартиру, в Ретондо.

— Черта с два ты вернешься!

— Но я не могу так! Не могу жить с тобой! Этот твой вулкан, он… он сжигает меня! Ты, как тот лис Ник, из мультика. Я не могу понять, когда ты настоящий, и какой ты настоящий… Сейчас ты милый, добрый, такой заботливый, но в следующую секунду все может поменяться, и ты снова начнешь меня запугивать, игнорировать и наказывать своим молчанием. Ты должен отпустить меня. Так будет лучше. Уверена, мы сумеем договориться по поводу детей. Но жить так, как сейчас, я больше не могу, и не буду.

Слова лились из неё непрекращающимся потоком, облегчая разум и душу. Но вместе с этой исповедью лились и слезы.

Марк улыбнулся, протянул ей руку, но Джейс не взяла её. Вытерла ладонями щеки, а потом, совсем как Бри, провела руками по хлопковым брюкам медицинской униформы, что все еще была на ней, оставляя на ткани влажные полосы. Совсем девчонка! Он усмехнулся, покачал головой, а потом наклонился и, как маленького ребенка подхватил её на руки. Джейс вскрикнула от неожиданности, а Марк сам опустился в кресло, усаживая Джейсон к себе на колени. Он положил её голову себе на плечо, преодолевая упрямое сопротивление, и заставляя Джейс расслабиться.

— Ты все сказала? — он не надеялся на её ответ. — Если я — лис, то ты моя Морковка! (прим.: Морковка — забавное прозвище, которое дал крольчихе лис, в мультфильме «Зверополис»). И мы можем быть отличной парой, — Джейс пыталась высвободиться и возразить, но Марк не дал: — И не спорь! У нас уже неплохо получатся. А дальше все будет только лучше. И еще, у меня к тебе есть одна просьба.

— Какая? — Джейс расслабилась и с наслаждением уткнулась носом в шею Марка.

— Ты только верь мне. И доверяй. Я больше не подведу тебя, Джейс. Но и от тебя попрошу того же.

Она ничего не ответила, только коротко вздохнула. А Марк сумел дотянуться до бутылки, что умудрился, не заметив как, поставить на пол, сделал глоток, прямо из горлышка, сам, а потом протянул сосуд и Джейс:

— Предлагаю выпить за наше мирное соглашение.

— Мирное соглашение… — сказать ему, что она еще ни с чем не соглашалась? — Прямо так? — Джейс иронично изогнула бровь, но бутылку взяла.

— Прямо так. — Марк кивнул. — Не хочу отпускать тебя.

Он смотрел, как Джейс сделала глоток, немного поморщилась, а потом взглянула на этикетку. Снова глотнула, и спросила:

— А что это?

— По-моему, бренди. Разновидность коньяка. А что?

— У него… приятный вкус. Как-то раз, — её язык снова «развязывался», — в Белизе, Роб заставил меня выпить виски. Ну, это была и гадость! И на вкус и на запах. А это… мне нравится.

Она, было, поднесла горлышко бутылки ко рту, но Марк поспешно отобрал коньяк у неё.

— Э, нет-нет-нет! тебе, пожалуй, хватит. — Он пытался сдержать смех.

— Почему? — наивные синие глаза вполне серьезно смотрели на него.

— Потому что, женский алкоголизм, знаете ли доктор Монро, опасная штука! — он ворчливо пожал губы. — Понравилось ей, видите ли. Я знаю, что ждет тебя завтра утром: ужасное похмелье. А вот что ждет меня? Твое забвенье о сегодняшнем вечере?

Она почти не слышала, что он там бубнил себе под нос. Джейс расслабилась. Ей было так хорошо в его объятиях. Так надежно. Можно сколько угодно пытаться убеждать и его, и себя, что им не суждено быть вместе. Но она помнила ту их ночь. И помнила себя. И то ощущение неземного блаженства, когда она рассыпалась на миллионы радужных осколков. И вот она снова в его руках. И этот его запах, тонкого дорогого парфюма, смешанный с запахом его кожи. Он кружил ей голову. Ладно, завтра она уйдет, может быть. Но сегодня… сегодня, можно она потеряет голову? Только один раз? А потом, спишет все на этот бренди, виски, коньяк… Сегодня она хотела быть раскованной. Хотела вновь почувствовать себя желанной. Пусть не любимой. А всего лишь одной из тех, с кем он спал. Она коснулась пальчиками его кожи за ухом, пропустила волосы на висках сквозь пальцы, и провела кончиком носа вверх по шее: