— Ну, осталось закрепить диадему и фату…

— Фату?! — Вот тут Джейс испугалась. — Зачем фату? Я не просила… мне не нужна!..

— Мамочка! — Габриэль, что все это время с таким детским восторгом смотрела на неё, сложила ладошки под подбородком, и стала канючить. — Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Ты такая!.. Тебе нужна фата! Ты же настоящая невеста! Вот когда я буду выходить замуж, у меня будет фата!

— Мамочка! — дверь с грохотом распахнулась, и Ники замер на пороге. — Ух, ты! Мамочка! Ты такая… красивая!

— Николас! Мой мальчик! — Джейс, шмыгая носом и пытаясь сдержать слезы, повернулась к сыну и присела перед ним. — Какой же ты!.. Настоящий взрослый мужчина!

Она гладила мальчишку по рукавам пиджака, проводила кончиками пальцев по его красиво причесанным кудряшкам.

— Я так люблю тебя! Ты принцесса! Самая красивая и самая настоящая!

— Спасибо, Ники! — Джейс улыбнулась. — А ты и Бри самые красивые дети во всем мире. И самые любимые.

— Ладно! — Габриэль подошла к брату и махнула ручкой. — Так и быть, будь сегодня принцессой. Но только сегодня!

— На один день я согласна, — Джейс улыбнулась дочери.

Но хитрая малявка прищурилась и подмигнула брату:

— Ники, мамочка не хочет надевать фату!

— Мам, ну ты чего? Ну? Ну, все принцессы женились в этой штуке!

— Ну, если только, все принцессы! — слабая улыбка тронула уголки её губ. Джейс капитулировала перед прямым натиском своих детей. — У тебя славный букетик.

Она коснулась ноготком хрупких белых лепестков ромашки. «Крольчонок». А Марк зовет её Морковка…

— Ага! И у папы такой же! Ой, я побегу к нему! Мне пора, он сказал, чтобы я не задерживался. И еще, он сказал, что будет ждать тебя. И он это, соскучился, вот.

— Мамочка, а можно и мне к папе? — Бри надула губки. — Я не долго!

— Ладно, только… Ники, Бри, скажите папе… Скажите, что мне надо с ним поговорить, сейчас. Попросите его прийти, ладно?

Малышня убежала, но им на смену пришли все остальные. Все женщины, что были вчера на её девичнике, сейчас столпились в одной из гостиных на первом этаже, и пытались сдержать слезы радости и умиления.

— О, Боже! — Оливия приложила трясущиеся пальчики ко рту. — Это платье… Но мы его даже не видели… Джесси, ты… — Она хотела коснуться платья, но отдернула руку. — Нет! и никто не трогайте её. Оно такое… воздушное.

Джейс и сама боялась заплакать. Все, что происходило с ней сейчас, казалось таким нереальным, но, правильным. И это выбивало её из колеи. Она принимала комплименты, шутки и восторги подруг, но уголки её губ подергивались в нервной улыбке. Никто, никто не знал, что творится сейчас в её душе. И благо, что все вокруг списывали это на нервы.

Но когда вперед вышла Регина, держа перед собой плоскую, обитую синим бархатом коробочку, губы Джейс предательски затряслись. Больше всего на свете ей не хотелось ранить эту женщину.

— Детка, — Регина прикрыла глаза и постаралась успокоить набегающие слезы, — Моя девочка, давай-ка все вспомним. Что-то старое?..

— Да, — Джейс приложила руку ко впадинкам на ключице, накрывая ладонью маленькую бриллиантовую слезинку. — Это мамина подвеска. Папа подарил ей… один единственный подарок.

— Тогда, вот, — мать Марка протянула ей коробочку. — Это наш с Генри подарок тебе. Думаю, это подойдет и к платью, и к твоей подвеске. Итак, что-то новое…

Увидев комплект из колье, браслета и сережек в виде хрупкой веточки дерева из платины с мелкими капельками алмазов, Джейс затрясла головой.

— Нет! Нет, не надо! Я не могу…

— Мы наденем только серьги и браслет, — Регина истолковала капризы Джейс по-своему, решив, что она заставляет её расстаться с подвеской мамы. — И мы дарим это с Генри от всего сердца. — Она сама помогла Джейс, а потом обняла её, шепча на ухо. — Маленькая моя, позволь Марку сделать тебя счастливой.

— Я… я постараюсь…

А что она могла сказать сейчас? Джейс прикусила губу и отвела взгляд в сторону.

— И что-то взятое взаймы…

— О, это доверьте мне.

Паула, жена Роса, сняла с воротника своего платья брошь, подошла к Джейс и прикрепила веточку лилии на поясе её платья.

— Но, — Джейс часто-часто заморгала. — Это же подарок Роба тебе на свадьбу.

— Знаю. — Паула улыбнулась. — И поэтому даю его тебе только взаймы. Но так частичка нашей семьи будет с тобой в этот день.