Джейс боялась расплакаться. Боялась сорваться с места и убежать. Но продолжала идти в ногу с Биллом, глядя себе под ноги.

Она не видела, как головы всех гостей повернулись в её сторону. Как замер на восхищенной ноте вздох каждого. Как смотрел на неё Марк, положив руки на плечики сына, и тихо сказал: «Моя девочка. Она идет ко мне…»

Он замер в немом восхищении и не мог не улыбаться. Неужели, все? Вот эти несколько шагов, её рука окажется в его руке, и всё? И можно будет успокоиться и не бояться больше потерять её?

Марк выпустил сына, похлопав его легонько по плечу, и сделал шаг навстречу Биллу, как только тот подвел к нему Джейс.

— Смотри, парень! — Билл снял со своего предплечья ладошку Джейс, но задержал её в своей руке, — Если что, помни, нас четверо!

— А нас с Ники двое! — Марк улыбнулся настолько удачной шутке Билла. — Но, мы никому не отдаем своих девочек!

— Удачи, брат! И, сделай вас всех счастливыми!

— Я буду стараться, Билл, обещаю. И спасибо тебе за мою Джейс.

— Наша девочка, — Билл мягко погладил тыльную сторону ладони Джейс. — Доверься ему, он способен сделать тебя счастливой.

Билл передал руку Джейс Марку, отошел на шаг назад, а потом решил занять свое место рядом с женой, в первом ряду.

Марк взял в руки пальчики Джейс и нежно поцеловал их, стараясь сквозь вуаль рассмотреть выражение её глаз. А потом приподнял фату и бережно откинул её назад, поправляя прозрачную ткань так, чтобы она красиво лежала на голове Джейсон.

— Все, Морковка, несколько минут, и ты — моя! Теперь не убежишь!

Но какая-то непонятная грусть и полное смятении, отразившееся во взгляде Джейс, насторожили Марка. Ему надо было взять её за руку и держать; согревать тонкие холодные пальчики и вселять уверенность. Но священник прокашлялся и тихо спросил, готовы ли они и может ли он начать. Марк кивнул, выпустил ладошку Джейс из своей руки, убеждая себя, что все это ненадолго. Но он продолжал украдкой посматривать на Джейс.

Внешне Джейсон выглядела абсолютно спокойной. Она даже сумела улыбнуться Марку, хотя в её глазах читался немой вопрос, почему он не пришел к ней?

Она оглядывалась вокруг, стараясь делать так, чтобы никто этого не заметил. Уговаривала себя сосредоточиться и не пропустить столь важный момент, когда надо будет сказать: «нет».

Ей не хотелось думать сейчас, вот в этот самый момент, почему все так, а не иначе? У неё будет на это предостаточно времени.

Джейс перевела взгляд на цветочную арку. Такая изящная и красивая. Изысканные лилии переплетаются с веточками гипсофилы и маленькими бутонами роз. И все это так легко и воздушно… И так волшебно кругом. И Марк… Марк особенно хорош. И этот костюм, и жилетка, и даже рубашка и галстук. Да, пожалуй, галстук особенно. А его прическа… Черт! Она никогда не видела, чтобы его волосы были уложены так идеально! О, должно быть, не стоить сквернословить, даже, если это и ненастоящая свадьба! Джейс хихикнула, и увидела чуть приподнятую в удивлении бровь Марка.

— Малышка, все в порядке?

— Угу, — она спрятала нос в своем букетике, — в полном.

Священник продолжил свою мессу, неодобрительно покачав головой в её сторону. Он говорил присутствующим о священном таинстве брака, разбавляя свою проповедь остроумными шутками. И это снова удивило Джейс. Надо же! А этот парень неплохой актер! Он так справляется со своей ролью! Буквально, вжился в образ! Так собран, сдержан, торжественен…

Он снова прокашлялся и уже более серьезно стал читать из раскрытого перед ним Нового Завета «Первое послание к Корифнянам Святого Апостола Павла». Пожалуй, это единственное место, которое Джейс знала из Библии наизусть. И, несомненно, оно было самым любимым. Потому что, именно в этом и заключался для неё сам Бог — в любви, родительской, которой так не хватало с самого детства.

Джейс старалась вслушиваться в слова, заново уловить их смысл, но получалось это с трудом: мысли вечно путались, плутая вокруг неё самой и Марка.

«… а любви не имею, то я медь звенящая и кимвал звучащий»

Может, именно поэтому Марк и не говорил ей о своей любви? Чтобы его слова не звучали в пустую? Да, наверное. Тогда, можно и объяснить это его Соглашение. Черт! И почему «навсегда и навечно», совсем не то же, что «я люблю тебя»?

«Любовь долготерпит, милосердствует…не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, но сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

Джейс произносила про себя каждое слово, думая о том, насколько все созвучно сейчас с ней самой; со всеми её эмоциями и переживаниями. Она так отчаянно хотела верить Марку. Да она верила ему! Так надеялась, что он придет и развеет все её сомнения! Одного его слова было бы достаточно, и она все бы перенесла…

«Любовь никогда не перестанет, хотя пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упростится.

Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем, когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится».