С трудом открыв глаза, я видела только его одного, и агония началась снова.

Я спала короткими промежутками и быстро потеряла счёт тому, сколько раз я снова находила и теряла Нока. Как только я понимала, что сплю, мой разум начинал бунтовать, и вопиющая правда его отсутствия потрясала меня до душераздирающего осознания.

Не говоря уже о том, что настоящий сон был почти невозможен, благодаря твари, расположившейся на маленьком металлическом насесте, прикреплённом к потолку. Грушевидная, покрытая крошечными зелёными пёрышками, она сидела неподвижно, но была далеко не тихой. Статичный диссонирующий звук постоянно струился из её трубкообразного клюва. Достаточно низкий, чтобы его можно было принять за белый шум. Достаточно громкий, чтобы царапать нервы и неуклонно сводить меня с ума.

Винн пойдет на всё, чтобы подчинить меня. Он не знал, какой бой ему предстоит.

Где-то среди всего этого я тщетно пыталась вызвать Оникса. Вытянув руку, я сосредоточилась на символе и направила каждую унцию оставшейся у меня силы в это дерево. Представила гибкое тело Оникса. Его чернильно-чёрный мех и взрыв павлиньих перьев. Он мог бы вытащить меня. Он мог бы спасти меня. Но вместе с потоком силы пришло мгновенное наказание, колющая и сильная боль, напоминающая иголки, вонзилась в мои кости. Что бы Винн ни сделал, какие чары не наложил на эту темницу, это сработало.

Еда появлялась на серебряных блюдах, приносимых низшим Хаврой, тварью с неуклюжими конечностями и способностью материализоваться сквозь стены. Мне и в голову не приходило это есть. Невозможно было сказать, какой наркотик Винн мог подсунуть туда. Поэтому Хавра ждал час или около того, а затем исчезал с блюдом, с совершенно нетронутой едой.

Жужжание продолжалось. Сон приходил и уходил. Как и Нок.

Я не знала, сколько времени прошло, пока Винн снова не навестил меня.

Мраморная плита со стоном открылась, Винн шагнул через порог в мой ад. Бросив быстрый взгляд на меня и полный поднос еды, он покачал головой.

— Прошло уже два дня. Тебе нужно поесть.

Мятая белая хлопчатобумажная туника. Брюки свободного покроя. Чёрные сапоги. Он носил скромную одежду — только я знала, что всё это была лишь игра.

Когда я не ответила, он опустился на пол, вытянув ноги перед собой.

— Нам нужно обсудить твоё будущее здесь.

— Меня это не интересует.

Я встретила его взгляд со всей яростью, на какую была способна. Смотреть на него сверху вниз — это всё, что у меня осталось.

Он согнул руки, а потом положил их на колени.

— Вот в чём дело, жить тебе осталось считанные дни. Женщина, которая сделала на тебя ставку, не знает, что ты здесь. Если бы она это знала, то потребовала бы твою голову, а я не смогу доставить тебя ей, потому что Миад считает тебя достойной. Ты можешь быть преступником в глазах суда, но твой дух говорит об обратном.

— Единственный преступник здесь — это ты.

— Именно это я и хочу сказать, — яркий символ Заклинателя на тыльной стороне его левой руки дразнил меня. — Заклинание требует падшего Заклинателя. Если это не ты, то я. Она устала ждать, а я отказываюсь быть её запасным вариантом.

Мои ноющие мышцы протестовали, но я заставила себя сесть.

— Ты что, защищаешь свою собственную шкуру? Как смело с твоей стороны.

Глаза Винна вспыхнули.

— Ты не понимаешь. Это единственный выход. Поэтому я собираюсь очаровать тебя, удостоверившись, что все твои твари перешли в моё распоряжение. А если ей этого недостаточно… Ну, что ж, как я уже сказал, мы покончим с твоим Миадом, и ты вернёшься в то жалкое состояние, в котором была до его благословения. Твоя смерть будет безболезненной.

Я рассмеялась. Глухой и резкий звук разлетелся по комнате, как испуганный паук.

— Ты сошёл с ума, чёрт возьми. Ты не смог очаровать человека, поэтому теперь пробуешь свои силы на Заклинателе?

Он ногтями расчесывал бороду.

— Не совсем. Люди находятся за пределами сферы приручения. Как и в случае с Зилах... вся магия покинула их.

Мои лёгкие остановились.

— Во всяком случае, такова теория, — скрестив ноги, Винн продолжал говорить больше сам с собой, чем со мной. — Её заклинание не спасёт нас от нашей судьбы. Но наш народ в опасности, и это единственный выход.

Наконец я обрела дар речи.

— Её заклинание? О чём ты говоришь? И как моё приручение сможет защитить наш народ? Это даже невозможно.

Его висок пульсировал, и впервые за много лет я увидела проблеск человека, которого когда-то знала.

— Разорвать связь с моей тварью было невозможно. И всё же ты это сделала.

У меня внутри всё перевернулось.

— Какая опасность грозит?

Он поднял голову к потолку.

— Мы в меньшинстве. И после того, что случилось в Первой Войне, когда было убито так много тварей, они не хотят сражаться. Но если я смогу заставить их действовать, взять под контроль их тварей и защитить Хайрат, мы выживем. Заклинание, на которое она полагается, слишком рискованно. Кость испорченного Заклинателя, кровь принца нежити... таких вещей не существует.