Я справлюсь с этим.

Постоянный гул птичьей твари продолжался. Её какофонический зов мешал сосредоточиться, думать. Но я могла двигаться. Поворачивать винт понемногу.

Дальняя стена содрогнулась, и каменная плита, ведущая к свободе, отодвинулась. Утро. Я перестала играть с кандалами и спрятала руки. Вошел Винн, закрывая за собой дверь, и меня вновь наполнило отвращением.

Он нахмурился, шагнул через комнату и присел передо мной.

— Ты плакала, — толстыми пальцами он вытер солёную воду с моих щёк.

Мой желудок скрутило, и я отдёрнула подбородок.

— Не прикасайся ко мне.

Он опустил руки.

— Ты же знаешь, как проходит укрощение. Все твари разные. Возможно, мне придётся прикоснуться к тебе, чтобы завоевать. Конечно же, не без проб и ошибок.

Винн щёлкнул пальцами, и Хавра, которая подавала мне еду, появилась с белой тканью в руках. Четыре голубых глаза уставились на меня, и она положила ткань к моим ногам, а потом исчезла.

Одни. Мы были одни.

Перенеся вес тела на подушечки пальцев ног, Винн наклонился, чтобы снять кандалы с моей лодыжки.

— Переоденься.

Мгновенная надежда зародилась в моей груди. Свобода. Не раздумывая, я рванула вперёд, устремляясь прямо к запертой двери. Винн схватил меня за лодыжку, и я упала на пол. Перекатилась на спину и пнула его прямо в челюсть. Ярость горела в его глазах. Он прижал меня к полу и так сильно ударил в висок, что у меня зазвенело в ушах. Жар коснулся моей щеки, и он поморщился. Дважды согнул руку, а затем потащить меня обратно к цепям.

— Это было глупо. Переоденься. Сейчас же.

Желчь собралась у меня на языке.

— Нет.

— Сейчас, Лина. Если только ты не предпочитаешь мою помощь.

Он хотел, чтобы я была обнажённой. Униженной. Полностью уничтоженной, чтобы легче было сломить то немногое, что у меня осталось. Он испытывал все эмоции, чтобы заставить меня подчиниться.

Он не победит.

Карие глаза интригующе сузились, когда я разделась, складывая одежду на пол. Я старалась быть быстрой. Я старалась дать ему как можно меньше времени, чтобы он мог рассмотреть мою плоть, но его пронзительный взгляд не изменился, и ожог на моей груди оставался ещё долго после того, как я надела белое платье.

— Хорошо.

Если побег не сработает… Прежде чем он успел понять, что я перенесла вес, я налетела на него, осыпая его лицо градом ударов. Молилась о хотя бы одном хорошем попадании. Мой кулак скользнул по его твёрдой переносице, и он поймал мои запястья своими толстыми руками. Один резкий поворот, и мои мышцы подались. Я прогнулась под его хваткой, слабая от недостатка еды и сна.

— Тебе и, правда, стоит ограничиться приручением тварей.

— Отвали, — выплюнула я.

Он снова закрепил кандалы на моей лодыжке и вытащил другие из-под кровати, закрепив их на другой ноге. Затем он сунул руку в передний карман брюк и достал маленький пузырёк, наполненный прозрачной жидкостью. С тихим хлопком он снял резиновую пробку.

— Выпей это.

Он протянул мне пузырёк, и аромат нечистот ударил мне в ноздри. Моя рука скользнула к животу, и суровый взгляд Винна проследил за этим движением.

— Держись от меня подальше.

— Я не могу допустить твою беременность от семени этого убийцы. Только боги знают, что это сделает с процессом.

Он протянул руки к моему лицу, и я впилась зубами в мясистую часть его ладони. Он выкрикнул проклятие, но не выронил империт. Свободной рукой он закрыл мне нос, заставив открыть рот, и влил тоник в горло. Липкий жар обжигал, как виски, и я со всхлипом проглотила лекарство.

— Ублюдок.

Он отбросил флакон в сторону и уселся передо мной.

— Давай перейдём к делу. Начнём с очевидного. Если у тебя есть хоть малейшее желание подчиниться, я бы посоветовал тебе сделать это пораньше.

Голодный свет лился из его тела, тянулся ко мне и лизал мои обнажённые ноги. Я ненавидела то, как нечто столь настолько прекрасное казалось слишком оскорбительным. Превратившись в статую, он сидел всего в нескольких сантиметрах от меня. Ладони вверх, к небесам. Подбородок склонился к груди.

Его свет стал удушающим, прижимая меня к гладкой стене камеры. Мои мысли вернулись к тому моменту, когда я впервые увидела, как Винн приручает тварь. Его свет был таким чарующим. Это напоминало о солнечных вечерах, которые мы обычно проводили, лёжа на обширном пшеничном поле рядом с нашим коттеджем. Когда же его маслянистый, жёлтовато-белый свет превратился в нечто столь яркое? Раньше он был таким спокойным. Успокаивающим. Сейчас… он был почти зловещим. Как будто что-то испортило чистоту его цвета.