Физически. Это было лишь физическое влечение. Я пошла на это только для того, чтобы убедить его дать мне немного крови. Ничего больше.

Абсолютно ничего больше.

— Правда или ложь, что ты никогда не сможешь вернуться в Хайрат.

Пространство между нашими пальцами стало горячим, как кузнечный горн, и я резко отдёрнула руку. Так вот, значит, что он задумал. Втянул меня в игру, чтобы найти ответы, которые я не хотела давать. Он почувствовал мою боль и нежелание говорить о Хайрате в поезде, и всё же вот он поднимает вопрос снова, орудуя проницательностью, как ножом между рёбер. Минуту назад он был не просто хитрым убийцей. Он был тёплым. Человеком.

Стыд сжигал меня изнутри. Я знала, что это не так. Разве он уже не использовал всё своё остроумие против меня? Он был убийцей и в словах, и в оружии. На мгновение я забыла об этом.

Я оттолкнулась от стола, и мой стул врезался в заднюю стену.

— Спокойной ночи.

Нок моргнул, крошечные морщинки на его лбу на мгновение произвели впечатление замешательства. Но я знала, что это не так. Он оказался хитрее, чем я думала. Резко развернувшись на каблуках, я не дала ему шанса заговорить и бросилась к лестнице, желая притвориться спящей до того, как он поднимется в номер.

ГЛАВА 8

НОК

Мы выехали рано утром на пяти Зилах. Судя по одобрительному кивку Лины, мы приняли правильное решение, купив их вместо лошадей. Конечно же, она не призналась в этом. Единственной благодарностью, которую она мне дала, была горсть ненужных бит, поскольку она настаивала, что заплатит за свою кобылу.

Если бы она была одной из моих убийц, я бы приказал ей сохранить деньги. В мои обязанности как мастера гильдии входило обеспечивать основные потребности для работы: продовольствие, жильё и, в данном случае, удобства для путешествий. Всё, что оставалось после ежемесячных сборов, шло отработавшим в этот период убийцам, и деньги были их собственностью, они могли тратить их на всё, что заблагорассудится.

Клятва на внутренней стороне моего запястья закипела. Я делал всё, что мог, чтобы не раздавать награды за головы тем, кто не мог справиться с такой работой. Давал им задания по дому, чтобы они могли принести пользу Круору другим способом. Но иногда у меня не было выбора. Даже поварам и садовникам приходилось время от времени пачкать руки в крови.

Но Лина не была одной из них, и поэтому, когда она сжала мои пальцы над грудой сверкающих серебряных жетонов, мне оставалось лишь потрясенно таращиться на неё. Она с лёгкостью вскочила на свою Зилах и пустила её лёгким галопом, оставив меня стоять как вкопанного и слушать приглушённое хихиканье Калема.

И с тех пор ничего. Если не считать равномерного стука копыт по мягкой земле, мы ехали в тишине до самого вечера. Дорога к Ортега Кей была постоянным фоном массивных, поросших мхом деревьев. Ветви ив, сосен и елей тянулись над нами, переплетаясь в море зелёных листьев и создавая навес, который закрывал небо.

Я не хотел её обидеть, но обидел, и из-за этого у меня на душе скребли кошки. Всякий раз пронзал укол вины, которого не должно было быть. Обычно Кост был единственным человеком, который мог бросить мне вызов остроумием за остроумие. Поэтому, когда она одолела меня с этим вопросом о тварях, я поставил себе цель продолжить. Узнать подробнее. Я так увлёкся нашей игрой, что даже не подумал и спросить о её доме. Любопытство размыло границы отчуждённости, и я зашёл слишком далеко. Для нас обоих.

Мне нужно было ускорить этот процесс, достать своим людям тварей, найти лекарство для себя и отправить нас домой.

Лунный свет пробивался сквозь просеку в верхушках деревьев, заливая бледным сиянием скрытый луг. Тихие трели соловьёв смешивались с напряжённой трескотней насекомых, столь непохожей на какофонию дробящих кости завываний в Китском лесу. Здесь темнота была слабее, как слабый дым, а не растёртые чёрные чернила.

— Давайте разобьём лагерь, — Кост вырвался первым, направляя своего скакуна на открытую поляну, а потом соскользнул и повел его к дальнему дереву.

Мы последовали его примеру, привязав поводья вокруг деревьев и дав нашим лошадям пищу и воду. Через несколько минут Озиас, Кост и Калем принялись возиться с палатками, а Лина безучастно смотрела в темноту. Распущенные волосы обрамляли углы её лица, и странное желание смахнуть их пробежало сквозь мои пальцы.

— Нок, ужин? — Кост смотрел сквозь меня, и я кивнул, отвернувшись от группы.

Надо найти дичь в лесу. Тени ожили у моих лодыжек и поползли вверх по ногам, окутывая меня темнотой. Я прокрался через Лайтвудский лес, не издав ни звука.

Некоторые говорят, что Зейн — первый из нашего рода, — обрёл власть над тьмой, когда разорвал плащ бога смерти и вернулся с ним, сжимая его в кулаке. Материал впитался в его кожу, и часть бесконечного царства смерти перешла под его контроль.

И хотя некоторые в Круоре находили тьму ужасающей, тени были моим домом — успокаивающее, знакомое облегчение, которое окутывало весь остальной мир. Здесь я мог дышать. Думать. Оценивать. Всё было точным и конечным, никаких различных оттенков цвета для изображения более яркой картины, когда её не было видно. Темнота была даже ласковой в своём приветствии. Словно стоишь под нежным ручьём и не намокаешь.