Я обрушиваюсь сквозь кухонный пол, мысленно посылая якоря вниз, в подвал, через фундамент дома, глубоко в мерзлую землю под нами. Я застываю на месте так, что едва могу пошевелить хоть одним мускулом, и это отнимает у меня каждую унцию силы.

Я убью его на хрен. Я собираюсь, бл*дь, содрать с этого ублюдка кожу живьем. Он умрет с криками, а я буду наслаждаться каждой последней секундой.

Я прерывисто выдыхаю воздух, подавляя темные мысли, которые поднимаются в моей голове, откладывая их, чтобы разобраться с ними позже, когда мне не нужно будет доказывать девушке, которую люблю, насколько разумным и спокойным я могу быть.

Я задаю единственные важные вопросы, которые имеют значение в данный момент.

— Ты в порядке, Argento? Что я могу сделать?

Сильвер поднимает подбородок, в ее глазах появляется сталь. Взмахнув руками, она смахивает слезы. Эта женщина — сложное создание, но я знаю, как вращаются шестеренки и винтики внутри нее. Мы с ней очень похожи. Ей больно, и она боится, но я не могу так с ней обращаться. Я не могу обойти вокруг кухонного островка и обнять ее. Только не сейчас. Может быть, через час или около того я смогу обнять её и прижать к себе. Я смогу сделать так, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Если я только подумаю о том, чтобы нянчиться с ней сейчас, ее боль и страх станут еще хуже. Они набросятся на неё с разрушительной силой, и это не поможет. Вопреки собственному здравому смыслу, я стою прямо и позволяю ей дышать.

— Я в порядке. Немного болит, но я буду жить. Если ты хочешь помочь, тогда, может быть, мы все будем вести себя нормально. Просто хорошо проведем вечер и приготовим что-нибудь поесть. Я больше не хочу об этом думать. Хорошо?

Не думать об этом равносильно тому, чтобы зарыть голову в песок, но сейчас все очень сложно, и Сильвер нужно время, чтобы все обдумать. После долгого молчания, глядя ей в лицо, я даю ей то, что она хочет.

— Ладно. Но если я узнаю, что ты один из тех монстров, которые кладут ананасы на свою пиццу, мне придется пересмотреть все эти отношения. Некоторые вещи просто неприемлемы.

Она улыбается, и похоже, что буря, назревающая внутри кухни, только что утихла, так и не достигнув своего апогея. Я чувствую облегчение. Я умею притворяться, шутить и смеяться. Чтобы смотреть на синяки, которые она носит, и не перейти в состояние максимальной боеготовности. Я могу делать все это, потому что я чертовски хорошо научился скрывать свои чувства, когда жил с Гэри гребаным Куинси, и я могу спрятать свои эмоции, когда мне действительно нужно. Но внутри у меня полный бардак.

Кэм возвращается, и вечер продолжается, как будто ничего необычного не произошло. Мы втроем смеемся и бросаем друг в друга тонкие взгляды, пока готовим себе еду. Во время еды говорим о легких вещах. Несущественных вещах. Я спрашиваю Сильвер, не хочет ли она прийти в пятницу вместе со мной и Беном на «Станцию страха II». Это почти как если бы сегодня был обычный вечер, такой же, как и любой другой, и мы все прекрасно проводим время. Однако лежащий в основе этого поток напряженности в семье Париси старательно игнорируется, но ощущается всеми.

Все не в порядке. Все не в порядке. Все не в порядке.

В начале одиннадцатого Сильвер со стоном отодвигает тарелку и смотрит на отца.

— Алекс останется на ночь? — Она говорит это как утверждение, но на самом деле это вопрос.

Кэм открывает рот, глядя на свою пустую тарелку, но я заговариваю раньше, чем он успевает это сделать.

— Вообще-то мне пора возвращаться в Солтон-Эш. Есть пара вещей, о которых я должен позаботиться там, в трейлере.

Ага. Я должен погуглить несколько новых интересных методов пыток и наточить свои чертовы метательные ножи.

Сильвер выглядит разочарованной, но думаю, что она все еще измучена кошмаром прошедшего дня. Кэм оставляет нас одних, а я прощаюсь с ней у подножия лестницы.

— Если я тебе понадоблюсь, напиши мне, и я приеду, — шепчу ей в волосы. Сейчас самое время для объятия. Я притягиваю ее в круг своих объятий, и праведная месть, которую я подавлял весь вечер, оглушительно громко звучит в моих ушах. Сильвер ощущается такой хрупкой, прижавшись к моей груди. Столь маленькой. Она почти ничего не весит. Мысль о том, что Джейкоб Уивинг поднял на нее свои руки, когда она кажется такой уязвимой, прижавшись головой ко мне, ниже изгиба моего подбородка, заставляет меня хотеть стереть с лица земли весь Роли.

— Завтра утром у меня назначена встреча с социальным работником, но увидимся в школе?

Сильвер откидывает голову назад, и я глубоко целую ее, поглаживая большими пальцами ее щеки. Чтобы отпустить ее, требуется больше силы воли, чем у меня есть. Безумно трудно не последовать за ней по лестнице, но каким-то образом я нахожу в себе силы сделать это.

Я уезжаю не сразу. Я жду у подножия лестницы, пока не слышу, как дверь в ее спальню со щелчком захлопывается. Затем направляюсь прямо в кабинет Кэмерона и вхожу без стука. Парень стоит перед своим внушительным письменным столом, прислонившись к полированному дубу, глубоко засунув руки в карманы.

Очевидно, он ждал меня.

— Ну? — спрашивает он.

Я сжимаю челюсти, раздувая ноздри. Это плохая идея. Это действительно чертовски плохая идея, но мне уже все равно. Это должно быть сделано.

— Парня зовут Джейкоб Уивинг. И не волнуйтесь. Вы будете не единственным, кто причиняет боль. У нас есть время до вечера пятницы, чтобы заставить его страдать, и в багажнике моей машины есть сумка с хитрыми штучками, которые облегчат эту работу.

Глава 18.