— Нам известно, что кобольды Пепельных Берегов на протяжении долгих лет страдали от ваших набегов. — громко продолжил Освальд, невзирая на насмешки. Он с жалостью в глазах смотрел на старейшин, в душе явно уже приговорив каждого из них к казни.

— Эти трусливые крысы? — переспросил один из воинов. В голосах присутствующих полностью пропало любое уважение к посланникам. Теперь они глядели на них, как на зелёных мальчишек, взявших в руки свои первые клинки и возомнивших себя легендарными мастерами меча.

— Они без сопротивления перешли под контроль лордериона. Взамен мы пообещали им освобождение от налогов на некоторое время, поддержку в индустриальном развитии, и защиту от налётчиков из ваших, и других краёв.

«Что-то тут не так. Они наверняка знали, что старейшие им так ответят. Так почему они ещё не ушли?»

— Вы проливаете кровь невинных, не щадя никого… Подобное не остаётся безнаказанным.

— Ты нам угрожаешь? — с презрением в голосе спросил Седогрив.

— Нет, я хотел предложить сделку. — как-то лениво продолжил эмиссар мира, выдвигая это предложение явно, лишь как формальность. — Никто не пострадает, если вы сдадите город без боя, сложите все доспехи и лишнее оружие. В добавок, вы будете освобождены от податей на десять лет, получите помощь в создании плантаций для обеспечения себя едой без завоеваний и налётов, и будете править своим городом сами… Никто не пострадает.

По залу вновь пробежал лёгкий смешок.

— В противном случае… — продолжил за него эмиссар войны. В воздухе повис непонятно откуда взявшийся запах крови.

Атха напрягся, невольно потянувшись к рукояти меча. По коже пробежали мурашки, волосы дыбом встали на затылке а в груди начал быстро расползаться могильный холодок. В синем эмиссаре что-о резко переменилось, будто бы цепи, что сковывали невидимую, смертоносную угрозу, нависшую над всем залом, резко ослабли. Все колдуны, не в силах отвести ошалелых взглядов от эмиссара, видели то, что не было доступно взору простых воинов. Кошмар, худший из всех возможных, какой только может себе вообразить воспалённое сознание безумца. Животный ужас пробирал их до костей. Даже Атха чувствовал, как от бледного разило тьмой и смертью, жаждой крови и резнёй. Он ощутил себя беспомощным младенцем, на которого смотрит большой, голодный волк. Но страха не было, и даже наоборот, он был заворожен происходящим! Он видел искаженные лица присутствующих, все мысли в их головах сменились на одну: бежать!!! Но бежать у них не было сил, тела их прибывали в полном оцепенении. У одного из старейшин из носа потекла кровь, он свалился на землю, как подкошенный. Несколько воинов пришли в себя и подскочили к нему, пытаясь привести в чувство.

— Мы казним всех до единого, из стоящих в этом зале. — речь лорда громом прокатились по залу. В его голосе бурлила ненависть, холоднее снега на вершинах Клыков вечного Льда. Посланник прожигал старейшин взглядом. Нависшая над залом тень медленно растаяла и в этот раз, не смеялся никто.

— Дети Абтхет — воины с рождения! — гордо ответил ему Атун. Голос его был твёрд, как сталь, но по глазам было видно — ужас пронял всё его естество. — Война — наше призвание, и мы не сложим оружие ни перед кем!!! Мы будем защищать наш город ценой всей нашей крови. Если вы и возьмёте Анк-хао, другие кланы сплотятся против вас, и тогда… Вы познаете гнев детей богини Абтхет!

«Они всем так отвечали. И всегда это заканчивалось для незваных гостей и захватчиков одинаково плачевно. Я не хочу смотреть, что из этого выйдет в этот раз.»

— Что же. Очень опрометчивое решение. — эмиссар войны надел на голову свой странный шлем с сапфиром в центре. — Властью данной мне, я, Мастер Влад Аскарон, эмиссар войны и второй лорд Иритилла, объявляю вам войну.

Когда посланники покидали город, никто не осмелился ударить им в спину, хотя желающих было много.

Весь день и вечер, молодой воин провёл в размышлениях. Слова посланников затронули его душу. Атха не боялся смерти. В конце концов, какая разница? Умереть сейчас, пытаясь что-то изменить, или отдать свою жизнь, защищая ненавистных ему патриархов и этот мерзкий городишко? И было бы глупо отрицать, что улыбка незнакомки не сыграла в его решении никакой роли.

Ночью, вооружившись скимитаром, верёвкой и флягой воды, Атха незаметно пробрался в лагерь Иритилльцев. Ползая по песку, словно уж, и прячась за шатрами от патрулей, ему всё же удалось найти палатку одного из эмиссаров и проникнуть внутрь незамеченным.

В шатре, разукрашенном в синие и серые цвета, было намного больше места, чем показалось на первый взгляд. На устеленном ярким сарримским ковром полу, на десятках дорогих подушек сидел спиной ко входу бледный эмиссар. Рядом с ним стоял поднос с полупустой пузатой бутылью и парой рюмок. Палатку освещали несколько странных фонариков, стоящих по углам. Атха никогда раньше не видел таких.

Одетый в одну рубаху и штаны лорд, и ухом не повёл, когда сын Абтхет прокрался внутрь. Молодой воин сел за его спиной, положив перед собой свой верный клинок.