– Ты пьян от секса.
– Она начала подниматься.
– От удовольствия. Ты нашел новую девушку для секса и убедил себя, что она отличается от всех других девушек, которых ты трахал. Ты не имеешь в виду то, что говоришь.

– Я не подросток, влюбленный в первый раз. Я был с сотнями женщин.

– Поздравляю. Уверена, твои родители очень гордятся тобой.

– Мои родители мертвы.

– Потому что они узнали, какая ты шлюха?
– спросила она.

Он схватил ее за шею и потащил обратно на кровать.

– Веди себя прилично, - сказал он, скользнув на нее сверху.
– И не дерзи мне.

Она сердито уставилась на него.

– Хочешь притвориться, что не чувствуешь того же, - сказал Кингсли.
– Хочешь притвориться, что это был просто секс, чтобы не было так больно, когда ты больше никогда меня не увидишь.

– Расскажи мне больше о том, что я чувствую. Скажи мне больше, что я думаю. Скажи мне, чего я хочу, раз ты думаешь, что я не знаю.

– Это, - сказал он и, схватив ее за волосы, дернул так сильно, что она откинулась назад. Он припал губами к ее груди и глубоко вобрал сосок.

– Это он дает мне. Он все дает мне.

– Если бы это было правдой, меня бы здесь не было, - прошептал он ей на ухо.
– Или здесь.

Он погрузил четыре пальца глубоко в ее влагу.

– Я никогда не была ни с кем другим, кроме него, - выдохнула она, пока он раскрывал ее тело пальцами. Он ощутил, как ее внутренние стеночки сопротивляются ему, трепещут от удовольствия, пульсируя от желания.

– Ты любишь его?

– Да.

– Ты лжешь?

– Может быть.

– Хочешь, чтобы я влюбился в тебя?
– спросил Кингсли.

– Он любит меня, - ответила она. – Любовь – последнее, что мне нужно от тебя.

– Скажи мне, что я могу дать тебе, что он не может.
– Кингсли толкался все глубже, пока она не обхватила его руку.

– Это не имеет значения. Ты не дашь мне этого.

– Откуда ты знаешь, пока не скажешь мне, что это?

– Знаю. Обещаю, я уже знаю, - ответила она, и Кингсли услышал отчаяние в ее голосе.
– Трахни меня. Это все, что имеет значение.

Он сделал, как ему было сказано. Он перевернул ее на живот и подложил под бедра подушку. Сначала она напряглась, когда он протолкнул язык в ее самую тугую дырочку, но через минуту расслабилась и открылась для него. Он натянул презерватив и снова вошел в нее. Теснота вокруг него была экстазом. Он продержался всего несколько толчков, прежде чем кончил.

Но он не покинул ее тело. Он не был готов к этому. Он никогда не будет готов покинуть ее тело. Кингсли лежал на ней, его обнаженная грудь прижималась к ее обнаженной спине, его член все еще был погружен в нее, и их дыхание смешивалось.

– Все, что угодно, - прошептал он.
– Я сделаю все, о чем ты попросишь.

– Нет, не сделаешь.

– Проси.

Он выскользнул из нее и перевернул на спину.

– Скажи мне, что это, и я дам тебе то, чего не может дать он.

– Ты не дашь.

– Говори, - снова приказал он.
– Что бы это ни было, я сделаю. Любая цена, любая награда, все, что ты хочешь - я найду способ дать тебе это.

Он обхватил ладонями ее лицо, погладил по волосам.

Она подняла на него усталые, прикрытые веками глаза.

– Смерть, - сказала она.

Кингсли сел и посмотрел на нее в полном ужасе.

– Ты права, - ответил Кингсли.
– Это единственное, чего я не могу тебе дать.

Она лишь улыбнулась.

– Я же говорила.

Глава 15

Северная часть штата Нью-Йорк .

После того как все сестры отправились спать в безбожные восемь часов, Элли прокралась по ступенькам вниз в библиотеку. Каждую ночь она совершала это маленькое паломничество. Она сошла бы с ума, если бы лежала в своей узкой кровати, в своей крошечной клетке, и смотрела в потолок в ожидании сна. Только в библиотеке она немного чувствовала себя прежней. Она подбрасывала дров в камин, зажигала пару ламп, садилась и читала все, что попадалось под руку, кроме Библии.

Окруженная книгами, Элли могла притвориться, что находится на своей старой работе в Вордсворте, где работала на полставки во время учебы в колледже и на полную ставку, пока ей не исполнилось двадцать пять. Она не хотела увольняться, но у Кингсли было так много дел, что работать днем и помогать ему управлять табуном сабмиссивом, Доминатрикс и различными фетишистами, которые то приходили, то уходили, стало слишком для нее. В любом случае она не нуждалась в своей мизерной зарплате. Кингсли позволил ей жить в роскоши в своем городском доме бесплатно. Он даже дал ей кредитную карту, и приказал использовать ее для всего, что она хотела или в чем нуждалась. Но она не была ни содержанкой, ни избалованной принцессой. Она обучала сабмиссивов для Кингсли, следила за порядком в его доме и делала все, что он просил, в спальне и за ее пределами. И не проходило недели, чтобы она не оказалась в постели с Кингсли и Сореном, отдавая свое тело им обоим, всю ночь напролет. О да, она заслужила, чтобы ее содержали.