Хотя с последним ему даже повезло. Аттор идейный. Жаль только, что он давно вышел из-под его крыла. И это случилось как раз после зачистки у Лэ Кесси… Впрочем, не удивительно: граф и графиня дорого отдали свои жизни. Так что просьба Аттора о переводе, а, после, и вовсе работа в охране послов — это было, конечно, неприятно, но объяснимо.

Так или иначе, но бывший воспитанник не разочаровал. И девчонку держал под постоянным контролем, и обязанности свои выполнял, и не лез туда, куда не нужно.

Конечно, затеянный им пересмотр кадров — не самый приятный момент. Но Вильгерд не сомневался: он сумеет объяснить Аттору, почему в их штате тайно числится одна из невест, чье имя засекречено до конца Отбора ото всех, кроме самого Вильгерда. А блох давно нужно было поймать. И Аттор прав: считая, что лучше всего сделать это сейчас, когда те замерли перед прыжком. Особенно после гибели графа Лэ Ррека и Тэрэсса Рика.

Ведь совсем не мешало бы понять, зачем кому-то пытаться с их помощью вывести графиню из Отбора? Убить ее они бы не убили. Просто их напор быстро превратил бы желанную для королевы невесту в использованный мусор.

Но зачем в итоге убивать их самих? Чтобы они не выдали личность приказчика?

Это была еще одна странность. To, что кто-то не просто хотел избавиться от девчонки, как от невесты принцев. Этот кто-то не скупился на усилия, надеясь остаться в тени. И если в случае с графом все еще можно было списать на случайность, то Тэрэсс Рик оказался здесь не просто так.

И чем больше Вильгерд думал обо всем этом, тем больше понимал — в этой партии слишком много игроков. И каждый — преследует свои цели, которые пока еще были не понятны ему. Разве что, кроме целей остальных распорядителей. Те же верили в этот фарс с Отбором на полном серьезе. И он ни в чем не соврал, рассказав псевдо-эссе Суак, кого распорядители видят в ней. Правда, он надеялся, что услышав это, девчонка выдаст себя торжествующей улыбкой. А она, скорее, выглядела напуганной. И это тоже было странно.

А когда вокруг столько непонятного, нельзя резко дергать вожжи — можно случайно выбыть из скачек. Вильгерду очень сильно не хватало информации. И, как опытный и терпеливый политик, он решил ее раздобыть.

Именно поэтому он сам лично отправился в гости к Аттору, знакомиться с Энабетт. И именно поэтому неотступно следил за ней все последующие дни, наблюдая, сравнивая, делая выводы…

Увиденное удивляло все больше и больше.

Девушка, которая, казалось, умышленно не привлекала внимания ни одного из принцев, разве что Эйтана, но тот был известным охотником до диковинок, вдруг неожиданно стала пользоваться повышенным спросом у всех троих.

Адан, с которым она до этого даже словом не обмолвилась, разливался перед ней соловьем и целовал ручки. Ронар пытался узнать любимые блюда и увлечения. Ну и, конечно же, Эйтан — тот и вовсе, если бы мог, заявил бы свои права на девушку. Но пока правила Отбора не позволяли ему это сделать.

Но эти же правила совсем не мешали Эйтану каждое утро и вечер, начиная со среды, связываться с ней через кристалл. Правда, разговоры их ограничивались от силы получасом. Но Вильгерд догадывался, что только потому, что все свободное время девушка или проводила в компании неожиданно появившихся подруг — виконтессы Далии Лэс Илдер, переживающей траур по матери, и эссы Эттиэль Орна, или просиживала в библиотеке, перетряхивая прессу за целое десятилетие до смерти ее родителей и десятилетие после.

Что именно она искала, было непонятно. Хотя Вильгерд подозревал, что это нечто очень важное. Такое, ради чего, возможно, стоило всем рискнуть, прийти на Отбор, войти в доверие к королю и напроситься на службу в КР Поэтому отслеживал через библиотекарей все, что она читала или смотрела. Но пока все эти документы о внешней и внутренней торговле и политике, отчеты о благотворительности и любовная переписка короля ему ни о чем не говорили. Девушке, судя по тому, что она продолжала свои поиски без остановки — тоже.

Иной раз ему казалось, что она просто хочет знать, как и за что умерли ее родители. Но что мешало просто подойти к нужной полке и взять с нее их личное дело? Однако девушка даже не смотрела в ту сторону. Как будто не видела эту часть зала.

Так или иначе, но со среды Энабетт была почти образцовой невестой. А так как в субботних списках на выбывание ее не было, то и далее могла ей оставаться. Распорядители, пиар-отдел, придворная знать, слуги, да и весь мир, уже делали ставки на то, женой какого именно принца она станет.

Вильгерда такое воодушевление вокруг ее персоны совсем не радовало.

***

Энабетт

Траур уже давно отменили, поэтому в этот раз Высокий зал снова встречал невест во всей красе. Как и стоящая по его центру королевская семья и их свита. Все были облачены в наряды согласно статусу и этикету.

Я старалась туда не смотреть. Просто перед собой. Просто спокойным взглядом…

А то, что дрожали ноги, немели пальцы рук и сердце билось в груди, как в последний раз — это не важно. Глубокий вдох — медленный выдох. Плечи расправлены, осанка прямая, на лице — ненавязчивая аккуратная улыбка… Учителя этикета гордились бы мной.