– Зов? – она хмурится. – Разве это не ваше, шановское? Ну, или шанское. Не знаю, как правильно... Ну то, что вы делаете, подчиняя других мужчин и женщин.

То, что мы делаем? Ох! И вот откуда она такая взялась, а?

– Наше, – хмыкаю. – Но шанни не умеют его создавать, потому что тене-обликов у них нет. Умеют только шаны. Так что мужчин мы так не подчиняем. Для этого у нас есть другие методы.

Кристина хмурится еще больше. Слегка покусывать нижнюю губу и не сводит с меня сумасшедшего взгляда, который, кажется, стал только чернее. И мне все сильнее хочется сделать что-нибудь из того, что точно нельзя назвать приличным.

А я еще переживал, что во время танца потерял контроль! Как сейчас удержаться-то?

– А что умеют шанни? – спрашивает Кристина, не догадываясь о буре разрывающих меня чувств.

– Ничего особенного. Шанни – просто наши сестры и матери. Они, конечно, магически сильнее одарены, чем анирэ и способны на более сильные чары. Но и все. Женщины не ходят на войну, Кристина. Им не нужны облики, а, значит, и Зова у них нет.

Она снова хмурится, еще раз закусывает губу…

– Интересно у вас устроено. Но все равно не понимаю, причем тут я? О каком моем Зове ты говоришь? – подтверждает она мои догадки.

Неужели я прав, и она все делает совершенно случайно?

– А ты не чувствуешь? – наклоняюсь невольно. Удерживать себя в руках все сложнее. Коснуться – пальцами, губами… Чем угодно! Только дотронуться!

– Сейчас нет. Но в замке меня очень тянуло к нему, – шепчет едва различимо, показывая на развалившегося у ее ног дракона.

– Да? А сейчас тянет? Или нет? Ты что-то чувствуешь особенное? Я-то вот чувствую каждое прикосновение твоих пальцев к его драконьей чешуе.

– Что? – вскрикивает девушка, тут же разрывая контакт с курылкающим зверем.

Тьма в ее глазах моментально гаснет, возвращая им обычный человеческий вид и ярко-синюю радужку глаз.

Выдыхаю.

Меня все еще тянет дотронуться, но больше не кажется, что от этого зависит моя жизнь. Ощущение нежного прикосновения к щеке пропадает, дракон недовольно вскидывается, но я на магическом уровне дергаю за поводок, и Тень тут же превращается в то, чем и должна быть– тенью.

Да. Так гораздо легче.

Только почему я сейчас будто после долгого полета?

– Так что? – спрашиваю, дыша с трудом. – Сотрудничать будем? Я отвечу на любые твои вопросы, помогу тебе с чем угодно, а ты дашь мне узнать, что же ты за существо. Согласна?

– Что я за существо? – отвечает с трудом. Ее дыхание тоже сбито. – Сотрудничать?.. И сколько же человек будет знать о том, что вы обо мне узнаете, милостивый шан?

Милостивый шан. А как же – Дэрек?

– Нисколько. Знания – власть. Шаны не делятся ей.

– И это из-за ваших знаний вас попытались убить, да?

– Не знаю. Но уже утром система безопасности сдаст того, кто сделал это. Преступник будет схвачен еще до обеда… Так что?

Молчит, превращая секунды в бесконечность. Усилием воли заставляю себя не продолжать уговоры дальше. Мне все равно больше ей нечего пока сказать.

– Согласна, но я хочу принимать участие в расследовании этого преступления и знать, кто убийца и почему он это сделал. Я спасла вам жизнь, милостивый шан. Я имею на это право.

О, небо! Конечно да! Только зачем она вернулась к этикету?

– Хорошо. Но у меня есть последняя просьба.

– Какая?

– Я Дэрек, Кристина. Для тебя, я Дэрек. Хотя бы наедине. Обойдемся без шанов!

Кристина

По имени? Наедине? После того, как он все это время молчал о том, что прикосновения к Тени ощущал лично?

Иномирный извращенец! Вот что мешало сказать об этом раньше? И то-то у него после того, как уселся в кресло, было такое странное выражение морды-лица! Подозрительно-умиротворенно-довольное…

Больше без веской причины в жизни не дотронусь до чужого облика! А то мало ли! Уверена, что, если в их мире женщина как-то может скомпрометировать себя, я сегодня сделала это со всем размахом.

Но существовали проблемы куда важнее этой.

– Хорошо, Дэрэк, – соглашаюсь, переходя на «ты» и на деловой тон, чтобы хоть так скрыть ощущение неловкости. Я в этом мире, как героиня ироничного детектива – вроде умная и добрая, но постоянно промахиваюсь и совершаю глупость за глупостью. Вот, например, я же первая начала звать шана по имени. А инициатива, как известно, наказуема. – Но ты обещал помочь. Сперва помощь, потом изучение.

– Да, мы так и договаривались. Так что я могу для тебя сделать? – он теперь тоже серьезен, причем, кажется, даже больше, чем я.

– Защити меня от Нариссы и помоги не умереть. Тем более, я тебя спасла. Уж не знаю, что там за Долги Жизни и как они в вашем мире формируются, но есть же банальная человечность и все-такое.

– В нашем мире? – удивляется он. – А в тебе больше секретов, чем я думал. Что ж. Тем мне лучше, да? – и красивые губы на мгновение трогает такая улыбка, что я тут ж напоминаю себе, что он пообещал, что ничего неприличного не будет.