И в конце концов - его отвезли в больницу, и

Он умирал. Она плясала, Пила вино и хохотала.

(О, я бы ее убила!) И кажется даже, что когда он умер и его везли на кладбище, она

За гробом шла - и хохотала!

Но может быть это я уж сама выдумала, чтобы еще больше ее ненавидеть, потому что я такого никогда не видала: чтобы за гробом шли - и хохотали, - а вы?

Но вы может быть думаете, это - плохие? Тогда - слушайте. О, Господи, забыла! забыла! забыла! забыла, как начинается, только помню - как кончается!

А граф был демонски-хорош! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . А я впотьмах точила нож, А граф был демонски-хорош!

Стойте, стойте, стойте!

Взметнулась красная штора`: В его объятиях - сестра!

Тут она их обоих убивает, и вот, в последнем куплете, сестра лежит с оскаленным страшным лицом, а - граф был демонски-хорош!

А ?бледно-палевую розу?
– знаете? Он встречает ее в парке, а может быть в церкви, и ей шестнадцать лет, и она в белом платье...

И бледно-палевая роза Дрожала на груди твоей.

Потом она, конечно, пускается в разврат, и он встречает ее в ресторане, с военными, и вдруг она его видит!

В твоих глазах дрожали слезы, Кричала ты: - ?Вина! скорей!? И бледно-палевая роза Дрожала на груди твоей.

Дни проходили чередою, В забвеньи я искал отрад, И вот опять передо мною Блеснул твой прежний милый взгляд.

Тебя семьи объяла проза, Ты шла в толпе своих детей, И бледно-палевая роза Дрожала на груди твоей.

А потом она умерла, Марина, и лежит в гробу, и он подходит к гробу, и видит:

В твоих глазах застыли слезы...

– и потом уж не знаю что на ей

И бледно-палевая роза Дрожала на груди твоей.

Дрожала, понимаете, на недышащей груди! А - безумно люблю: и толпу детей, и его подозрительные отрады, и бледно-палевую розу, и могилу.

Но это еще не все, Марина. Это еще - как-то - сносно, потому что, все-таки - грустно. А есть совсем глупости, которые я безумно люблю. Вы это знаете?

Родилась, Крестилась, Женилась, Благословилась.

Родила, Крестила, Женила, Благословила Умерла.

Вот и вся - женская жизнь!

А это вы знаете?

Перо мое писало Не знаю для кого...

Я:

– А сердце подсказало: Для друга моего.

Сонечка:

Дарю тебе собачку, Прошу ее любить, Она тебя научит, Как друга полюбить.

– Любить - полюбить - разве это стихи, Марина? Так и я могу. А я и перо вижу - непременно гусиное, все изгрызанное, а собачка, Марина, с вьющимися ушами, серебряно-шоколадная, с вот-вот заплачущими глазами: у меня самой бывают такие глаза. Теперь, Марина, на прощание, мои самые любимые. Я - сериозно говорю. (С вызовом:) - Лю-би-ме-е ваших.

Крутится, вертится шар голубой, Шар голубо-ой, побудь ты со мной! Крутится, вертится, хочет упасть, Ка-ва-лер ба-рыш-ню хочет украсть!

Нет, Марина! не могу! я это вам - спою!

(Вскакивает, заносит голову и поет то же самое. Потом, подойдя и становясь надо мной:)

– Теперь скажите, Марина, вы это - понимаете? Меня, такую, можете любить? Потому что это мои самые любимые стихи. Потому что это (закрытые глаза) просто - блаженство. (Речитативом, как спящая:) - Шар - в синеве - крутится, воздушный шар Монгольфьер, в сетке из синего шелку, а сам - голубой, и небо - голубое, и тот на него смотрит и безумно боится, чтобы он не улетел совсем! А шар от взгляда начинает еще больше вертеться и вот-вот упадет, и все монгольфьеры погибнут! И в это время, пользуясь тем, что тот занят шаром...

Ка-ва-лер ба-рыш-ню хочет украсть!

Что к этому прибавить?

– А вот еще это, Сонечка:

Тихо дрогнула портьера. Принимала комната шаги Голубого кавалера И слуги...

ВсJ тут вам, кроме барышни - и шара. Но шар, Сонечка, - земной, а от барышни он - идет. Она уже позади, кончилась. Он ее уже украл и потом увидел, что - незачем было.

Сонечка, ревниво: - Почему?

Я: - А потому, что это был - поэт, которому не нужно было украсть, чтобы иметь. Не нужно было - иметь.

– А если бы это я была - он бы тоже ушел?

– Нет, Сонечка.

========

– О, Марина! Как я люблю боль! Даже - простую головную! Потому что зубной я не знаю, у меня никогда не болели зубы, и я иногда плакать готова, что у меня никогда не болели зубы, говорят, такая чу-удная боль: ну-удная!

– Сонечка, вы просто с ума сошли! Тьфу, тьфу, не сглазить, чертовка! Вы Malibran знаете?

– Нет.

– Певица.

– Она умерла?

– Около ста лет назад и молодая. Ну, вот, Мюссе написал ей стихи - Stances ? la Malibran слушайте: