Хэтти испуганно выдохнула.

— Ни один жених не может считаться завидным, пока вы становитесь его собственностью, как только выходите за него замуж, — мрачно проговорила Люси.

— Но так и есть, у мамочек, мечтающих выдать дочерей замуж, полным-полно полезной информации, — осмелилась возразить сидевшая напротив леди Мейбл.

— Можете добывать информацию любыми доступными способами, — разрешила Люси. — Только не путём брака.

— А почему вы думаете, что члены парламента нас примут? — спросила Катриона.

— Выборы состоятся в марте. А во время предвыборной кампании политики любят делать вид, что они близки к народу. — Люси повернулась к Аннабель, на её кукольном личике отразилась надежда. — Что ты об этом думаешь?

— Превосходная идея, — честно призналась Аннабель.

Люси удовлетворённо улыбнулась.

— Ты меня вдохновила. Увидев, как ты подходишь к Монтгомери, словно он простой смертный, я абстрагировалась и посмотрела на нашу работу свежим взглядом.

— Будет непросто узнать что-то о Монтгомери, — сказала Хэтти. — Он, конечно, в разводе, и мы все знаем, что он хочет вернуть свой древний замок. Но в газетах о нём ничего не пишут, а я читаю их все.

Люси сморщила нос.

— Потому что он — любимец королевы, пресса боится его трогать. Нет, когда дело касается Монтгомери, мы должны пойти на решительные меры. Катриона, разве не ты являешься тьютором его брата? Лорда Деверо?

Катриона покачала головой.

— Это было в прошлом семестре, когда он изучал египетские иероглифы.

— Превосходно, — сказала Люси. — Найди предлог, чтобы ваши пути опять пересеклись, и тогда ты сможешь втереться к нему…

Катриона отпрянула.

— Я? О нет.

Глаза Люси сузились.

— Почему? Вы же и так знакомы.

— Я учила его иероглифам, — пробормотала Катриона, — это совсем не то же самое, что…

— … втираться в доверие, — подсказала Хэтти.

— Но…

Катриона попыталась спрятаться, плотнее закутавшись в свой плед.

— Неважно, — резко бросила Люси. — Аннабель сделает это за тебя.

Встревожившись, Аннабель удивлённо подняла глаза.

— Я?

— Пожалуйста.

— Боюсь, у меня нет предлога для знакомства с ним.

Люси заметно напряглась.

— Тебе он и не нужен. Ты самая красивая из нас всех. Попробуй изобразить неподдельный интерес, и молодой человек, сам того не замечая, выложит все свои секреты.

— Я не… — начала Аннабель, но Хэтти перебила её, весело махнув рукой.

— Так и есть, — прощебетала она, — ты очень красива. Что за изумительный профиль! Мне бы так хотелось уговорить тебя позировать для моей картины Елены Троянской. Ты бы согласилась?

Аннабель моргнула.

— Прошу прощения?

Хэтти пошевелила пальчиками.

— Я изучаю изобразительное искусство. Рисую. Слава богу, я ношу перчатки, у меня самые жалкие руки в Англии.

"Нет, это мои руки самые жалкие", — подумала Аннабель. Ей не избавиться от мозолей до конца жизни.

— Это большая честь для меня, — сказала она, — но я не подхожу в качестве модели.

— Это для следующего семестра, — сказала Хэтти, умоляя своими круглыми глазами.

Люси откашлялась.

— Его зовут Перегрин Деверо, — сказала она. — Найди способ завести с ним знакомство.

Девушки неуверенно переглянулись.

— Если мы хотим что-то получить от лорда Деверо, то должны предложить что-то взамен, — сказала Аннабель, начиная с очевидного.

— Мы могли бы ему заплатить, — через мгновение предложила Хэтти.

Аннабель покачала головой.

— Вряд ли он нуждается в деньгах.

— Молодые люди всегда нуждаются в деньгах, — сказала Хэтти, — но ты права, этого может не хватить, чтобы уговорить его раскрыть информацию о брате.

— Возможно, нам следует придумать способ подобраться к самому Монтгомери.

Хэтти нахмурилась.

— Но как? Он не появляется в обществе.

Воцарилось задумчивое молчание.

— Мне кажется, есть кое-что, что может заинтересовать лорда Деверо, — тихо проговорила Катриона.

Хэтти наклонилась.

— Правда?

Катриона принялась изучать свои руки.

— Его питейное общество хочет заполучить ключ от винного погреба Сент-Джонса.

Хэтти ахнула:

— Ну, конечно.

Затылок Аннабель начало приятно покалывать от предвкушения. Питейные общества Оксфорда рьяно соревновались между собой, до такой степени, что слух об этом достиг даже нежных ушей студенток. Говорили, что победа имела большую ценность, чем диплом с отличием, возглавить таблицу пьяных дебоширов желали так же сильно, как выиграть в турнире по регби против Кембриджа. У богатых, однако, странные приоритеты.