— Это тебя переведут в карцер, если сейчас же не позовёшь главного! — чеканю я слова. — Вашему принцу грозит опасность! Если с ним случится плохое, я скажу, что это лично ты не отвёл меня к главному, когда ещё было время!

Стражник замирает от такой отповеди, переглядывается со своим напарником. Потом хмурится, явно что-то решая. Из соседних камер выглядывают любопытные лица.

— Ну смотри, — рычит охранник, — если обманула…

И отпирает дверь моей камеры.

Под всеобщие взгляды меня ведут вдоль клеток. Я держу подбородок высоко, спину прямо, вышагиваю как по красной дорожке. Тут нельзя показать слабину, иначе не будут относиться серьёзно. Но внутри меня трясёт от волнения.

Умом я понимаю, что стоило сидеть тихо, точно мышке, а не играть в героиню-спасительницу… Но просто физически не могу оставаться в стороне!

Мы останавливаемся возле закрытой двери. Охранник стучит, потом заглядывает, коротко объясняет кого привёл и по какой причине.

Нас просят ждать. Пока стоим, стражник пилит меня неприязненным взглядом.

— Лучше бы сидела и не пикала, — говорит он.

— Жизнь принца под угрозой. А меня здесь вообще быть не должно, — спокойно произношу я. — Наверняка ваш главный это поймёт.

— Ну-ну, — скалится оборотень. — Видал я таких, как ты. Поверь, из этого кабинета отправляются или на плаху, или в больницу. Другого не дано.

— Я стану исключением.

— Когда дракон на горе свистнет!

Я хмыкаю в ответ, хотя внутренности скручивает страхом. Мне впервые приходит в голову, что за этой дверью может находиться комната пыток… это было бы слишком, даже для меня.

Вскоре с той стороны зовут. Я с опаской переступаю порог и оказываюсь в неприветливом помещении с тусклым освещением и низким потолком.

Посередине стоит стол, какой ожидаешь встретить в ветеринарной клинике — стальной и блестящий. За столом сидит оборотень. Его голова лысая и гладкая, точно яйцо, глаза цепкие как репейники.

Он указывает на стул напротив себя. Я присаживаюсь, нервозно расправляю юбку. Почему-то вспоминаются старые детективные сериалы, в которых вот в точно таких комнатах проводили допросы подозреваемых. Не хватает только лампы, чтобы светить в лицо.

— Меня зовут Хайт, — говорит оборотень без намёка на улыбку. — Я дознаватель этой маленькой, но уютной темницы. Как вас разместили?

— Сносно, — отвечаю.

— Прекрасно, — кивает он, а потом складывает руки под подбородком, смотрит не мигая: — Так, Катя, какие новости у вас о принце Джареде?

Я делаю глубокий вдох и выдох, чтобы собраться с мыслями. Хотя дознаватель мне совершенно не нравится, я стараюсь думать о хорошем.

— Полагаю… — говорю, — у него может быть испорчен маяк. Это надо срочно проверить. И маяк заменить.

— С чего вдруг такие мысли? Кто ваш источник?

— Я подслушала один разговор… Есть те, кто желает Джареду гибели.

— Даже так, — поднимает брови Хайт. — И кто же хочет его смерти?

Я замираю. Могу ли сказать? Но едва думаю про Элизу, как воздух холодеет на несколько градусов. Чёрная магия реагирует … значит, нельзя.

— Не могу сказать, — шепчу.

Хайт неожиданно понимающе кивает.

— Не видели их лиц? Ну ладно… Хорошо, маяк мы, конечно, проверим…

— Ох, слава богу!

— …тем более что их всегда перепроверяют перед инициацией.

— Что? — непонимающе спрашиваю я.

— Да, — кивает Хайт. — Особенно у важных персон. Так что мне даже делать ничего не придётся. Но так и быть, попрошу быть внимательнее к младшему принцу. Однако, это вовсе не значит, что с вами разговор окончен.

Я ёжусь на стуле, а дознаватель вдруг тянется рукой под стол, а потом выкладывает передо мной две губки для крови. Внимательно смотрит в моё лицо:

— Объясните-ка лучше, как это оказалось в вашей сумочке?

«Ох… про них я даже не вспоминала!» — думаю я, закусывая губу. Сердце в груди болезненно бухает.

— Эм-м… а что, их запрещено носить в сумочке? — спрашиваю, не придумав ничего лучше.

— Нет, не запрещено. Но эти губки очень любят чёрные маги. Они используют их для накопления крови.

— Но их используют также и для многих других целей, верно? — хмурюсь я.

— Верно. Однако, вот что странно, сегодня о пропаже губок как раз заявил врач замка. Такие вещи на пересчёт, за ними следят.

— Вы меня обвиняете в чём-то?

— Нет, что вы, — возражает Хайт. — Всего лишь выполняю свою работу. Если вам нечего скрывать, вы будете свободны. Так откуда вы взяли крокты?

Я мучительно пытаюсь придумать ответ. По сути, само наличие у меня губок не является преступлением… но то, как я их получила — уже вызывает вопросы. Озвучить полуправду? Врать никак нельзя… Чувствую себя прижатой к стенке. Кабинет вдруг кажется ужасно маленьким и душным.