Сама же села писать записку мадам Пауле, чтобы срочно приехала сегодня же сюда, мне необходимо платье. Можно было бы доставить неприятности графине, появившись один раз в шедевре от неё, но не в ущерб же себе. Боюсь, мой выход в нём надолго запомнят и исправить впечатление о себе доставит больших трудов. Я же завтра должна выглядеть безупречно.

Адель закончила дела и села в углу спальни, занявшись вышивкой. Ее я не стала отсылать к другим служанкам. Мне нужен кто-то, с кем можно спокойно поговорить.

Мадам Паула не подвела и на этот раз. Не прошло и трех часов, как она появилась в моих апартаментах. Такая же яркая и шумная, как экзотическая птичка.

— О, дорогая! Вы побледнели! И похудели! Боюсь, как бы не пришлось ушивать наряды, что я нашла вам.

Вокруг меня закружился сонм ее девиц, которые начали осторожно снимать платье, потом занялись мерками. Сама мадам Паула возилась с несколькими чехлами, в которых хранились наряды, подобранные для меня.

С первого взгляда она казалась некрасивой. Слишком высокая и худая, слишком узкие плечи, слишком большой нос. Но затем все это отступало на задний план. У мадам Паулы было нечто, что гораздо сильнее красоты.

У нее была бешеная харизма. Любой, кто находился в ее обществе больше минуты, оказывался околдован.

— Я в трауре. — сообщила мадам Пауле. — Но при этом должна находиться на приемах, рядом с Императором. Почему-то он решил стать моим опекуном до наступления совершеннолетия. Что можно сделать с моими нарядами?

— Милая моя, с вашей фигурой и вашим личиком даже картофельный мешок станет шикарным платьем. Давайте для начала примерим то, что я принесла. А затем поговорим о том, что можно пошить.

Мадам Паула явно была в курсе моего траура. Потому подобрала не яркие платья, похожие на крылья бабочек.

— При дворце вы можете не выдерживать глубокий траур. — пояснила мне известную истину. — Другое дело, что мы должны выдержать границу между трауром и его нарушением. Ну-ка, милая, повернитесь перед зеркалом.

Они и зеркало с собой привезли. Во весь мой рост, оно отразило черноволосую девушку с яркими зелеными глазами. Я правда чуть похудела и потеряла загар за прошедшие дни. Мадам Паула подобрала мне три платья, пока шьются остальные. Одно глубокого темного-шоколадного цвета, со скромной серебряной вышивкой на поясе. Второе оттенка старой бронзы, с воротником-стойкой и бледно-золотым узором на корсаже. Третье настолько темно-синее, что кажется черным, со скромным декольте и рукавами на три четверти. К нему положены длинные перчатки.

— Вы просто волшебница моды! — говорю ей совершенно искренне.

Вокруг глаз мадам Паулы веером разбежались мелкие морщинки. Не знаю сколько ей лет. Она всегда выглядела вот так вот, как сейчас.

— Да ладно вам, герцогиня, просто вы красавица. Вот и любой наряд сидит идеально.

Я провела руками по шелковистой ткани. По сути, цвет похож на тот, что был на наряде, переданном Наркисой. Но в нем ощущалось благородство, изысканный крой. В таком можно блистать на балу, если бы их можно было посещать во время траура.

С мадам Паулой мы договорились, что наряды она пришлет через неделю. Я выдала аванс. А затем не удержалась и обняла женщину. Та замерла на миг, а после ответила на объятия.

— Соболезную вам, герцогиня. — шепнула она мне. — Вы сильная. Но порой хочется на кого-то опереться.

Знаю. Но мне не на кого опираться. Снова горло сжалось от мысли, что осталась совсем одна на белом свете. Загнала чувство подальше. Сейчас не время.

Ужин мне принесли в гостиную. Которая общая с Императором. И в которой я сегодня с ним обедала. Бесшумные и предупредительные слуги расставили все и исчезли за исключением двух. Один для того, чтобы подкладывать еду, второй — чтобы подливать напитки. Адель я отправила поесть на кухню, где столовались и другие слуги. Пусть поговорит, отдохнет, может, узнает местные сплетни. Если хочешь новостей, то их проще всего узнать от слуг. Я знаю, что многие из знати относятся к ним, как к мебели. И порой не слишком сдержаны на язык. Так что иногда секреты вовсе не секреты.

Ужинать в тишине было… непривычно. В открытые окна долетали лишь звуки дворцового сада. Сладко пел соловей. И у меня на сердце от его трелей становилось все тяжелее. Под окном моей спальни в фамильном особняке всегда пел вот такой же. Я любила слушать его по вечерам, сидя на подоконнике и глядя на звезды.

Закончился ужин, вернулась Адель, чтобы помочь мне переодеться на ночь. Но не спалось. Я лежала в огромной постели, с опущенными прозрачными занавесками и смотрела в полумрак. Адель уже спала на своей кровати в углу спальни. Ее не мучили мысли. Я же ворочалась, взбивала подушку, но тщетно. В конце концов, не выдержала и встала.

Соловей продолжал заливаться. Я же решила, что не будет ничего плохого, если постою на балконе и послушаю его. Может, после этого смогу заснуть?

Накинула пеньюар, захваченный перед поездкой. Темно-золотистый, сшитый из дорогого тончайшего кружева, он приятно обнял тело.

Заплетенные на ночь волосы упали на плечо. Я оглянулась на Адель и зачем-то на цыпочках прокралась к балкону.

Хоть Империей правил ледяной маг, весна и лето здесь царили весьма жаркие и влажные. По крайней мере, в столице. Думаю потому, что вокруг было множество рек и озер. Да и до моря не так далеко.