Мэтью

Мне все сложнее и сложнее отпускать птичку. Оставлять ее на ночь одну. Совсем одну в ее девичьей спальне. Как же хочется прикоснуться, вдохнуть еще раз запах ее волос, ощутить тепло ее нежной кожи, пройтись рукой по изящным изгибам ее миниатюрной фигурки… Мэтт, да ты прям возбудился, чувак. Полегче! Твоя фантазия живо рисует картины вашего общего «времяпрепровождения» … Потому что тебе сегодня было нескончаемо мало того поцелуя на крыльце ее дома. Это как в обжигающую жару довольствоваться только одним глотком живительной влаги. Тебе нужны не только ее губы и тело… Тебе нужна она вся. Во своими бесконечными психами, с румянцем от стеснения на щеках, с ее категоричным «Никогда», которое ты способен превратить во «Всегда».

Чтобы хоть немного сбить нарастающее возбуждение я набираю ее номер и слушаю нежный и дерзкий голос, который в очередной раз меня вычитывает. Пытаюсь шутить, но птичка не оценила моего юмора и попросту отключила телефон. Повторные звонки ничего не дают…

Строптивая птичка мне попалась, но от этого моя охота только интереснее. Чувствую, нужно переключиться, чтобы окончательно не зациклиться на своих мыслях о ней. Открываю ноут и вижу новый мейл из «Айскра Палишинг», завтра меня к одиннадцати приглашают на «аудиенцию» по повожу выхода новой книги к … Новому главному редактору! Имя правда не указано, и я чертовски заинтригован. Вот бы там был великий и ужасный, я бы, наверное, пал перед ним на колени и целовал бы край его пунцового плаща. Так и представил себе Боярского в королевском облачении. Значит моя рукопись уже попала к тому самому неизвестному господину или даме?

Это даже хорошо, что меня зовут в «Айскру», возможно и она там будет. Ну, Мэтт, у тебя конечно богатая фантазия, но твоё помешательство на птичке выходит из-под контроля. Скоро она будет тебе мерещится в каждой тени…

Срочно нужен антидот! Выход один — уйти в творческий запой и забыться на несколько часов, пока маленькая сероглазая ведьма окончено не поработила твой разум.

Эй, Муза, готовься, сейчас начнется! И пальцы быстро играют на клавиатуре шуршащую мелодию моей новой истории.

Сколько прошло часов, я даже подсчитать не могу — время перестало для меня представлять какую-либо ценность. Прихожу в себя от бьющего в глаза света, медленно прокладывающего себе дорогу через закрытые шторы.

Когда ж ты, Мэтт, собираешься спать: то томишься от страсти, сжимая в объятьях свою птичку, то совершаешь одиночный заплыв в океане слов. Хоть посмотри который час, не пора ли тебе собираться, чтобы, ни дай Бог, не опоздать на величайшую «аудиенцию» к новому главреду.

Время есть! Не задумываясь строчу смс моей птичке, трубку она точно брать не будет:

Пока ты спала, я о тебе думал и буду думать весь день.

Стираю, как-то уж слишком сентиментально получились, попробую начать наш письменный диалог иначе:

Как спали птички? — имею в виду и Элизабет, и ее маленькую желтую канарейку.

Ответ правда не заставил себя долго ждать:

Желтая певица спала прекрасно и разбудила меня своими трелями ни свет, ни зоря! Еще раз благодарю за замечательный живой будильник!

О, моя птичка сегодня словоохотлива.

Всегда пожалуйста! Но я бы предпочел будить тебя лично и своими методами.

Это уже как-то больше на меня похоже, чем там сопливая чушь, которую я хотел оправить вначале.

И она снова ответила:

Практикуй свои методы с кем-то другим. Мне достаточно и канарейки.

Угу, птичка по-прежнему не в духе. Как мне ее избавить от этого недовольства… Я конечно знаю способ, но… Это ее разлит еще больше.

Я-то могу… А вот тебе, напомню, практика не помешает…

Ну приходит ожидаемое:

Птичка: Иди к черту, Мэтт!

Мэтт: Я уже у него!

Птичка: Там и оставайся, и не мешай мне собираться!

Мэтт: Куда, птичка, собралась уже?

Птичка: Некоторые люди, если ты не знаешь, иногда работают.

Мэтт: Не, не слышал!

Птичка: Еще раз напишешь, добавлю в черный список!

Мэтт: Где логика, птичка, ты сама мне пишешь сейчас!

Птичка: Считай ты уже в черном списке!

Думаю, на этом точка, а то, кто знает, что придёт в хорошенькую голову моему воробушку. Я даже гадать не стану.

Тем более сейчас есть время на душ и нормальный завтрак. Без водки! Да уже несколько дней или вообще не пью или пью, но самую малость, как вчера на Дне рожденья у моей птички. Это вредная зараза заменила мне зеленого змия. Аллилуйя! Теперь мне хочется напиваться ее дыханием, а не спиртосодержащей отравой. От ее поцелуев в голову бьет похлеще виски, а ее стоны сбивают с ног лучше выдержанного кальвадоса.

Вчера в ее доме я пьянел от ее близости и нес всякую чушь, как и положено пьяному. Убедительно играя роль бесшабашного весельчака. А ее бабушка меня быстро раскусила, что она там увидела в моих глазах, я не знаю. Но вопрос о серьезности намерений был неспроста… Опасная семейка: вначале Маша девять лет вила из меня веревки, сама того не зная, потом птичка, тут даже говорить страшно, и птичкина бабушка, которая с первого взгляда определила, почему я тут и сейчас. Говорю же ведьмы какие-то.