— Не делаешь? — Агата почувствовала, как по ее щекам потекли слезы.

— Я только чувствую тепло. — Голос Хонора осип. — Земля теплая. Я ощущаю ее тепло. Мама, это правда, я совсем ничего не делаю. Почему это происходит со мной?

Агата тихо всхлипнула.

— Мама, я стихийник?

Агата вздрогнула. С того самого момента, как из волоса Хонора вырос куст фиалок, и до сегодняшнего дня никто из них не осмеливался озвучивать эту мысль вслух.

— Мама, они придут за мной?

Агата почувствовала, как сотрясаются плечи сына, а ведь теперь она едва могла обхватить его двумя руками. Уже большой пятнадцатилетний юноша, но этот же юноша — ее единственный ребенок! И он в ужасе.

Рывком подняв сына на ноги, женщина потащила его в дом. Внутри дома Хонор пугливо ссутулился на стуле, наблюдая, как мать мечется по всем комнатам и перерывает ящики.

— Мама, это все из-за слухов? — Юноша с трудом сглотнул. — Соседи распускают слухи?

— Это Ховард, — ответила Агата, не прерывая своего занятия. — Это наверняка он. Старый хрыч заприметил тебя еще тогда. Он не поверил моим словам про ошибку с семенами! И в первый раз именно он натравил на нас солдата!

— Думаешь, старик Ховард уже оповестил Инквизицию? — Хонор похлопал себя по щекам дрожащими руками. Ему стало стыдно, что он не смог сдержаться и расклеился.

— Не знаю, — честно призналась Агата. — Но раз уже вся улица болтает об этом, то, считай, в курсе весь Эстер. В рядах наших соседей достаточно добросовестных сплетниц.

— Что ты ищешь?

Агата не ответила, но через секунду на ее ладони что-то мелькнуло, и она бросила предмет на стол.

— Слово-камень, — торжественно провозгласила женщина.

Хонор наклонился к поверхности стола и оглядел находку. Плоский зеленоватый камень, слегка заплесневелый, размером с женский мизинец.

— Святая Земля, они и, правда, существуют. — Хонор выпучил глаза. — Камни, с помощью которых можно связаться с любым человеком во всей Утопии при условии, что у него есть такой же камень?

— Да, правильно, мой умник, — похвалила Агата. — Ты все точно описал.

— Но они же жутко дорогие! — воскликнул Хонор.

— Еще бы, — Агата поморщилась. — Один слово-камень стоит, как четыре наших дома.

— Черт, — выругался Хонор, и женщина легонько хлопнула его по губам.

— Без разницы сколько он стоил, милый. Какой толк пахать на должности королевского служащего, если иногда не позволять себе маленькую роскошь?

— Тебе виднее. — Юноша поднял руки, сдаваясь.

Агата кинулась на кухню и извлекла из ящика глубокую миску. Наполнив ее водой из бочки в углу, она водрузила миску на стол. Осторожно подхватив камешек двумя пальцами, женщина секунды две подержала его над емкостью, а затем уронила в воду.

— Считается, что слово-камни относятся к атрибутике стихийников воды, — сообщила Агата чуть погодя. — Потому что они умеют заряжать эти камни какой-то своей особой энергетикой, и тогда при использовании камней можно четко разглядеть собеседника. А без заряда они едва-едва саму связь могут устанавливать, не то что образы передавать.

— Атрибутика водных стихийников? — поразился Хонор. — Но тогда почему слово-камни не запретили?

— О, это старичье из Совета Старейшин жаждало внести очередные поправки в Закон и добавить их в список запрещенных предметов, но не тут-то было. Смехотворность ситуации в том, что сами члены Совета Старейшин довольно часто используют слово-камни для связи. То есть получается, что внеся поправки, они автоматически зачислили бы себя в ряды преступников.

— Забавно, — ухмыльнулся Хонор. — Но послушай, мама, что ты собираешься делать?

Агата ответила, не отрывая взора от миски:

— Связаться с Королевством Водолея.

— С Королевством, благословленным Воздухом? — опешил юноша. — Но разве у тебя есть там знакомые?

— В Наркиссе, столице Водолея, проживает Гектор, приятель твоего отца. В юности они вместе работали в сфере морских перевозок и часто плавали из Эстера в Тулипан, портовый город Королевства Водолея, и обратно.

У Хонора накопилась куча вопросов, но он не успел их задать, потому что водная гладь в миске внезапно забурлила и сквозь бульканье прорвался сочный бас, наполненный искренним удивлением:

— Ох, Святой Воздух! Надо же! Это собачье дерьмо все еще работает!

Челюсть Хонора медленно поползла вниз.

— Гектор, — позвала Агата. На ее лице сияла улыбка.

Неясный силуэт в бурлящей воде дернулся на голос.

— Кто там? Агата? Агата Роуланд? Ах ты ж, дивная оторва! Сколько лет, сколько зим!

— И я тебе рада, Гектор.

Хонор наклонился к столу.

— Мама, это...

— Хонор, посиди, пожалуйста, в своей комнате. Я потом к тебе зайду, — попросила Агата.