— Д. Г. Г.? — смотрю я на Хивен.

— Данте Гриффин Гилиберти, — отвечает она.

Она выглядит удивлённой, как будто думала, что я должна была об этом знать. Конечно, я не знаю. Мы никогда не говорили о его втором имени, и я знаю его всего несколько дней. И не важно, что эти дни ощущаются как недели.

Я вынимаю платье из коробки и снова задыхаюсь.

Оно изготовлено из тёмно-синего эластичного бархата, длинной до пола и без бретелек. Материал настолько мягкий и легкий, что я знаю, он будет чувствоваться на коже приятнее, чем что-либо иное, что я когда-либо носила. Оно великолепно, и я уверена, что подойдёт к моим глазам и цвету кожи. Вся эта ситуация напоминает мне сцену из фильма «Моя прекрасная леди». Никто, кроме моего отца, никогда раньше не покупал мне одежду.

И то, что я чувствую к Данте, очень далеко от любви дочери к отцу.

— Оно прекрасно, — говорю я Хивен, потому что ясно, что она ждёт ответа. — Но ты можешь мне сказать... где я могу теперь найти лифчик без бретелек?

Она указывает на коробку, и я нахожу бюстгальтер без бретелек аккуратно сложенным в нижней части коробки. 34B. Мой размер. Мои щеки вспыхивают, и я хочу умереть. Просто зная о том, что Данте хотя бы раз задумывался о размере моей груди, мне хочется свернуться калачиком и скончаться как можно быстрее.

— Он знает мой размер груди? — с унижением произношу я. Серьёзно? О. Господи.

Хивен ухмыляется.

— Нет. Он попросил меня угадать твой размер, а потом подобрать лифчик, который подошел бы под платье. Он выглядел немного беспомощным в этом вопросе. И, должна заметить, чувствовал себя не в своей тарелке.

Хвала небесам. Я больше не хочу умирать так сильно, как раньше, но всё же. Это всё ещё немного унизительно.

Рядом с лифчиком лежит пара серебряных туфель 8-го размера. Босоножки на трёхдюймовом каблуке.

— Предполагаю, что теперь я готова, — говорю я ей. — То есть, если я не сломаю шею, пытаясь ходить в этих ходулях. На выпускном в прошлом году мы с Беккой брали с собой сменную обувь. Я носила каблуки только около часа. И поверь мне. Передвижение на каблуках не относится к моим сильным сторонам.

Я слегка взволнована, если под «слегка» можно понимать то, что я стучу ногой о кровать, как сумасшедшая. Я никогда не обедал с кем-то более важным, чем мой тренер по лёгкой атлетике на втором курсе.

— Всё будет отлично, — уверяет меня Хивен. Я пристально смотрю на неё.

— Тебе легко говорить, — отвечаю я. — Ты всё время пребываешь в обществе этих людей. А ты знаешь, в каком обществе обычно нахожусь я? Среди коров. И, поверь мне, разнообразие этих животных не совсем соответствуют самым высоким социальным стандартам. Возможно, мне нужно освежить в памяти свой модный этикет. У тебя в кармане случайно нет энциклопедии о манерах?

Хивен хихикает и встаёт.

— Я должна идти, — говорит она мне. — Я скажу Данте, что тебе нравится платье.

— Опусти ту часть, где я была напугана, хорошо? Я не хочу портить свой шикарный и утонченный образ.

Она закатывает глаза и кивает.

— Хорошо, я не раскрою наш секрет.

— Во сколько начнётся ужин? — спрашиваю я.

— В 20:00, — отвечает она. — Данте сейчас со своим отцом. Не знаю, как долго они пробудут вместе, но предполагаю, у него не будет времени потусоваться с тобой.

— Как ты узнала, что это будет мой следующий вопрос? — я непонимающе смотрю на неё. — Хм. Чем бы мне заняться сегодня, чтобы убить время? Ты должна работать, а Данте занят.

Произнося последние три слова, я изо всех сил стараюсь показать, что не расстроена.

Хивен пожимает плечами.

— Ты могла бы практиковать в хождении на каблуках, — предлагает она со злобной усмешкой.

Она оглядывает мою комнату. Всё в ней аккуратно. На столе стоят две одинокие сумки со вчерашнего дня, и две пары босоножек выглядывают из-под кровати. Кроме этого, всё безупречно и нетронуто.

— Здесь всё чисто, поэтому у тебя нет повода заняться уборкой, — замечает она, а затем смотрит на мои новые туфли. — Тебе просто стоит потренироваться ходить в них.

Высказав этот небольшой совет, она выскальзывает за дверь, и я остаюсь в одиночестве. Я смотрю на часы. Сейчас только 15:00. Что, чёрт возьми, я буду делать целых пять часов?

Я решаю, что практика ходьбы-без-сломанных-ног на самом деле хорошая идея. Поэтому я обуваю высокие каблуки-убийцы и ковыляю в них по своей комнате.

Окей. Это убило пять минут.

Я сажусь на стул и спокойно смотрю в окно. Ещё три минуты.

Я сажусь на пол и медитирую. Ещё три минуты, прежде чем мои мысли заполняются образом Данте, его улыбкой и загорелыми руками, а затем тревожными мыслями об ужине.