— Хорошо тебе отдохнуть.

— И тебе.

— Спокойной ночи.

— Одинокой ночи, ты хотела сказать?

Она улыбается. Я закрываю за ней дверь и ложусь на помятую кровать.

Закрываю глаза, но вскоре понимаю, что не могу заснуть. Она выглядела грустной. Я чувствую себя очень бодрым, полным сил, да и матрас слишком мягкий, а подушка — слишком жёсткая. Ладно, может, и не грустной, но уж точно не спокойной. Я поднимаюсь. Да, ей явно не даёт покоя произошедшее. Задуваю свечу за столе. Ей не спится, иначе бы она не пошла куда-то гулять посреди ночи. Сажусь на край кровати. Городок хоть и кажется тихим, но одинокой девушке всё же не стоит бродить в одиночку. Пытаюсь вспомнить ощущение, как ещё несколько минут назад подавальщица таяла в моих объятьях. У неё, конечно, есть кинжал, но разве он ей поможет против крепкого мужика, если тот застанет её врасплох…

Прихожу к выводу, что я самый большой дурак во всём Сильфосе.

Хватаю плащ, перед тем как выйти из постоялого двора. Пытаюсь убедить себя, что я просто хочу взять бутылку в баре внизу и выпить её под ночным небом. Если вдруг я встречу кого-нибудь, то предложу выпить вместе и составлю компанию случайному собутыльнику, если вдруг ему будет одиноко. Или если ей захочется поговорить. Короче, как получится.

Несмотря на то, что при мне она всегда старается казаться холодной, гордой и уверенной в себе.

Да ты мазохист, принц. Артмаэль Идиот, первый в своём роде. Возможно, она даст мне пощёчину за то, что преследую её, хотя она уже явно обозначила своё презрительное отношение ко мне. Ладно, «презрительное» — это не совсем подходящее слово… В конце концов, она спасла мне жизнь. И, по правде говоря, после этого вела себя хорошо. Однако это не отменяет унизительного воспоминания о её кинжале у моего горла и все те многочисленные оскорбления в адрес моей королевской персоны.

Но если она дева в беде, то как я могу от неё отвернуться?

На этом я заканчиваю свой внутренний спор и спускаюсь в столовую. Там нахожу бутылку с чем-то довольно крепким и меняю её на монету. Наливаю немного в кубок, чтобы попробовать. Напиток обжигает горло и греет изнутри, поэтому я пожимаю плечами и выхожу на улицу.

Стоит тёплая летняя ночь, вокруг тишина, а на небе сияют звёзды. Время уже за полночь, и все уже давно легли спать.

Кроме нас.

Она сидит на каменной скамейке перед трактиром, прислонившись спиной к стене, и смотрит в небо. Сейчас, когда она сидит ко мне в профиль и только свет луны освещает нас, её лицо кажется моложе. Я подмечаю, что она помыла голову и причесалась, волосы достают ей до середины спины, совсем не похожие на гнездо, как это было в лесу. Она не замечает меня, и я делаю один глоток, прежде чем рухнуть на свободное место рядом с ней.

Вырвавшись из раздумий, моя спутница вздрагивает и удивлённо смотрит на меня. Я пытаюсь широко улыбнуться ей, но она только хмурится в ответ. Решаю подкупить её алкоголем и протягиваю бутылку.

— Что ты здесь делаешь? — сухо спрашивает она. Конечно, это не значит, что она не принимает моё щедрое предложение. Кто в здравом уме откажется от бесплатной выпивки?

— Мне нравится пить и смотреть на звёзды, — не знаю, кого я пытаюсь обмануть, но устраиваюсь поудобнее и поднимаю взгляд в небо.

— Разве ты не был занят? Впервые слышу, чтобы кто-то так кричал в постели…

Стараюсь принять довольный вид и ещё немного откидываюсь назад.

— Ну, что тут можно сказать? Было бы грубо с моей стороны сказать ей заткнуться.

Она тихо прыскает, явно не воспринимая мои слова всерьёз.

— Осторожней, принц: когда женщины так громко и часто кричат, чаще всего это признак того, что они притворяются, — она поднимает бутылку вверх, перед тем как сделать большой глоток за моё здоровье.

Как будто я не знаю, когда женщины симулируют. Их выдают другие признаки, хоть и не такие очевидные, как у мужчин.

— Я прекрасно знаю, когда женщине приятны мои ласки, — возражаю я. — Если захочешь как-нибудь проверить…

— Даже за всё золото Маравильи, нет, — ожидаемый ответ.

— Эта фраза уже входит у тебя в привычку.

Я выхватываю у неё бутылку и, только выпив, сколько хотелось, и почувствовав прилив смелости, ставлю её между нами. Я всё ещё не знаю, что это за напиток. Никогда не пробовал ничего подобного. Но мне нравится эффект: голова становится лёгкой, будто все тревоги и заботы куда-то испарились.

— Чем ты занималась, перед тем как покинуть Дуан?

В ответ долгое молчание, выдающее её страхи. Меня мучает вопрос, этот ли кошмар она видела в Мерлонском лесу. На самом деле, у меня ещё много вопросов. О ней и её жизни, но не думаю, что смогу выразить их все словами. Для этого понадобится вторая бутылка.

Вместо этого я поднимаю руку, пользуясь тем, с каким интересом она разглядывает небо, и указываю на самый яркий огонёк, самый величественный из них.

— Видишь вон ту звезду? — шепчу, наклонившись к ней. Наши руки соприкасаются, хотя она тут же отдёргивает свою, избегая любых моих прикосновений, даже самых невинных. — Ту, что горит ярче всех остальных.