Пожалуй, соглашусь с ним. Никаких больше сомнительных напитков в ближайшее время. Думаю, принц тоже поддерживает эту идею, хоть и пытался похвастаться, что это был далеко не самый крепкий алкоголь в его жизни. Может, мы бы ему и поверили, если бы его под конец этой фразы не стошнило в ближайшие кусты.

И, возможно, поэтому он согласился купить нам лошадей. С ними мы значительно ускорились и, по крайней мере, можем двигаться по прямой. Он приобрёл двух кобыл в деревушке по пути: одну для самого себя и другую для нас с Хасаном. Теперь я сомневаюсь, что это было таким уж хорошим решением. Топот копыт откликался пульсирующей болью в моей голове в жутком непрерывном ритме до самого вечера.

После этого кошмарного первого дня дела у нас пошли намного лучше: мы развлекали юного мага многочисленными историями, которые слышали от других или читали в книгах; вместе с тем мы помогали принцу создавать его собственную легенду. Поэтому каждый раз, когда по пути до нас доходили вести о какой-либо беде, мы спешили на помощь (хотя нам так и не удалось столкнуться с ситуацией, где нужен был настоящий герой).

К примеру, у одной из деревень недавно пересох колодец после обвала камней, затруднивших течение подземных вод. Мы смогли его расчистить, не без помощи одного из взрывных заклинаний Хасана… Случайного, разумеется. А жителям другой деревни угрожал волк, уже убивший нескольких бедолаг. По ходу дела выяснилось, что это был не волк, а волчица, пытавшаяся прокормить своих волчат. И хотя Артмаэль настаивал на том, чтобы убить её, мы с Хасаном категорически были против и хитростью увели волчицу с её потомством глубже в лес, подальше от деревни. Признаюсь, было забавно наблюдать, как принц бежал со всех ног, преследуемый диким зверем, проклиная всё на свете на всех языках, которые только знал, чтобы спасти свою королевскую задницу от острых зубов. Мы с волшебником позаботились о детёнышах, воссоединив их с матерью. Пусть она охотится за пропитанием для них там, где никто из людей не пострадает.

Сейчас, вспоминая об этом, я не думаю, что это было хоть немного похоже на подвиги. Но какая разница? Есть факты, а детали всегда можно подкорректировать. Как учил меня отец, язык — это главный инструмент. Поэтому для жителей первой деревни колодец восстановлен чётко по нашему плану, а для жителей второй — страшный опасный зверь убит и угрозы больше не представляет. Принц, пока мы помогаем ему совершать великие и невероятные подвиги на благо королевства, заботится о том, чтобы все узнали его имя и о его любви к Сильфосу, и предлагает свою помощь всем, кто в ней нуждается. Особенно красивым девицам, которым он уделяет внимание в каждой встречной деревушке.

Я решила не терять времени даром в этом путешествии: в каждом новом месте собираю растения или ещё какие-нибудь вещи с полезными свойствами, местные продукты, которых не видела в столице. Мой план заключается в том, чтобы продавать лекарства, которые сложно приобрести в других местах. Возможно, если бы нечто подобное было при жизни моего отца, жертв эпидемии было бы намного меньше. Однажды я объеду всю Маравилью… Да что там: весь мир! И покажу людям из разных королевств, что есть в других, чего им не хватает и что я могу им предоставить. И тогда я докажу всему миру, что мы, женщины, тоже способны на великие дела. И что важнее, я сама себе докажу, что способна на нечто большее, чем раздвигать ноги. Что я достойный человек и заслуживаю жить так, как хочу, и что могу быть… кем-то важным. Для себя, для общества… для всех людей.

Но ещё кое-что произошло за эти дни. Я заметила одну странную деталь. Такое чувство, будто мои спутники относятся ко мне… с теплотой? Хасан ни на секунду от меня не отходит и всегда интересуется моим мнением обо всём. Ему нравится спать рядом со мной, как будто так он чувствует себя в безопасности, и при этом он частенько повторяет, что будет моим верным рыцарем, если кто-то вздумает причинить мне вред. Я так и не привыкла к его внезапным поцелуям в щёку и к тому, как он улыбается мне, но всё же мне нравится этот мальчик. Рядом с ним я чувствую себя… любимой. А этого со мной уже не было очень давно.

Что касается Артмаэля, то он, напротив, не делает мне комплиментов и никак ко мне не прикасается (а если бы попытался, то это было бы не так невинно, как с Хасаном, судя по взглядам, которые я не раз ловила на себе), и я тоже его не трогаю. Мы заключили своеобразное перемирие на время путешествия, закреплённое взаимными подколками. Мы оба уже привыкли к ним — порой проще обменяться остротами, чем признать, что наше мнение друг о друге сильно отличается от первоначального, даже после того, как алкоголь стёр некоторые подробности того ночного разговора. Во всяком случае я не могу точно вспомнить, что там успела ему наговорить. Да, я рассказала ему свою историю, но не помню детали. Дело в том, что с тех пор я чувствую некую… лёгкость. Я никогда никому этого не рассказывала, сама зализывала свои раны, никому их не показывая.

Видимо, даже мне иногда нужно выговориться о наболевшем.

Или, скорее, я была слишком пьяна, но больше к этой теме возвращаться не собираюсь. Артмаэль тоже не делал никаких намёков. Уж не знаю, потому ли, что он просто всё забыл (было бы здорово), или всё-таки понимает, что я предпочитаю не говорить об этом (очень уважительно с его стороны, так что этот вариант тоже неплох).

На четвёртый день нашего путешествия мы пересекаем границу Сильфоса и Вервы. До столицы последней — города Дилай — остаётся три дня пути. Именно там находится Башня, в которую Хасан изначально пытался попасть. Полагаю, на этом наши пути разойдутся, и, признаться, после стольких дней, проведённых вместе, мне немного грустно думать об этом. Я говорю «немного», потому что знаю: там начнётся жизнь, о которой я мечтала; там я сделаю первые шаги в новой профессии, открою дело, которое затем… будет расти и расширяться. Понемногу, день за днём. По крайней мере, я надеюсь на это.

В настоящий момент солнце садится за горизонт, и мы спускаемся с лошадей на поляне. Лёгкий ветерок играется с листьями многолетних дубов, полумесяцем склоняющихся над входом в пещеру. Создаётся впечатление надёжного убежища, особенно от дождя, на приближение которого намекает свинцовое небо. Хасан, похоже, только рад возможности спешиться и бежит к пещере, осматривая её сияющими глазами.

— А вдруг это логово какого-нибудь зверя? Медведя! Или единорога…

— Или какого-нибудь дурака вроде тебя, — откликается Артмаэль в своей обычной манере. — В этих краях не водятся медведи. А единороги и вовсе существуют только в твоей голове.