Шрифт:
– Может, есть статьи по этой теме?
– Я искала, но их очень мало.
Они вернулись к еде.
Саша обдумывал что-то.
– А если поговорить с фээсбэшниками? У них же есть специальный отдел?
– Сомневаюсь, что они что-то расскажут. Кто я такая? Студентка журфака – смешно. Наверняка такие дела сразу засекречивают.
– Скорее всего, так и есть…
Оба замолчали. Амине стало немного легче.
Через несколько дней, когда они шли домой по вечернему бульвару, Амина сказала:
– Слушай… я все думаю насчет книги… Что, если найти кого-нибудь в Интернете? Пообщаться напрямую?
– С кем? – Саша остановился.
Он редко выходил из себя, но поняв ответ по ее взгляду, не выдержал.
– С этими ненормальными?! Я надеюсь, ты не серьезно?!
Амина сердито дернула бровями, но ответила спокойно:
– Мне нужно все выяснить. Другого способа я не вижу.
– Послушай, они очень опасные люди…
– Я знаю, Саш, – перебила Амина.
Он запрокинул голову и со стоном выдохнул.
– Пожалуйста, пойми, из статей я ничего не узнаю. Как он с ними связался? Что они внушали ему? Я уверена, что он это сделал не сам, и хочу понять, как можно заставить человека решиться на такое.
– Слушай, я очень хорошо понимаю, как тебе тяжело. Но ты не должна так рисковать даже ради брата. Подумай, он бы это одобрил?
От последних слов сжалось сердце. Амина с горечью поджала губы и отвернулась. Немного помолчав, сдавленно ответила:
– Амир ради меня и не такое бы сделал. А я, по-твоему, должна обо всем забыть? Как будто ничего не было?
Саша вздохнул и обнял Амину за плечи.
– Я просто очень за тебя боюсь. И не знаю, чем помочь. Не могу даже подумать, что ты станешь с ними общаться.
– Но это ведь только переписка. Я буду осторожна.
– Амина, они вербовщики. Ты даже не заметишь, как тебе промоют мозги. Как ты не понимаешь?
– Не может это внушение действовать на всех, иначе вербовали бы каждого второго. Они же не случайно выбирают неблагополучных, депрессивных людей, работают с заключенными – к слабым проще втереться в доверие. Те, у кого в жизни все хорошо, туда не попадают.
– Этого я и боюсь, Амина. У тебя не все хорошо. Ты очень страдаешь, я же вижу.
Амина опустила глаза.
– Это видишь ты. Они не увидят.
Саша притянул ее к себе и крепко обнял.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Глава III
Все, что кажется несокрушимым – монумент повседневности с обжитыми местами, привычными делами и людьми, незыблемый фундамент, на котором держится вся конструкция жизни, может всего от одного решения, одного поступка пошатнуться и обрушиться, оставив тебя задыхаться под руинами.
От желтого кухонного света резало глаза. Амир сидел молча, безучастно, обхватив руками тяжелую голову. Вокруг все мелькало и сливалось в один гудящий поток людей, голосов и красно-синих вспышек. Казалось, что мир отслоился и равнодушно поплыл мимо, оставив его здесь, как отмершую часть.
Он не видел, как мужчины в белых халатах пронесли мимо тяжелые носилки, не слышал, как на улице громко заплакала сестра, не замечал мать, беспомощно рыдающую в углу и людей в форме.
Память вспышками фиксировала отдельные фрагменты, которые потом еще долго всплывали один за другим и складывались в смазанную картину того вечера – неразборчиво исписанный лист и его собственная рука, машинально ставящая подпись, холодный металл наручников, мамины заплаканные глаза и Амина, выбежавшая на дорогу. Все остальное утонуло в темноте и исчезло.
Ночь разбудила его запахом сырости и монотонным металлическим стуком где-то за стеной. Амир ощутил, что лежит щекой на холодных досках. Он медленно поднялся и сел, всматриваясь в полутьму. Слабый свет из коридора начертил на сером полу темные полосы решетки. От противоположной стены доносился прерывистый храп и запах прокисшего алкоголя. В полумраке все вокруг – камера, решетка, холодные скамейки вдоль стен и спящий пьяница, – казалось нереальным.
Когда тяжелый болезненный сон отступил, Амир почувствовал, что замерз. Он встал и несколько раз прошелся по камере, потом остановился у решетки и заглянул в конец коридора, откуда тянулась полоса желтого света. Послышался стук дверей и быстрые шаги. На бетонном полу вытянулись тени двух сотрудников и арестанта.
Замок тяжело щелкнул, и в камеру втолкнули худого невысокого человека. Он молча постоял у входа, осмотрелся и медленно прошел к свободной скамейке.
– Сказали, тут за убийство кто-то заехал. – Он сел и уставился на Амира. – Ты, что ли, Седого завалил?
– А ты меня допросить решил? – Амир ответил, не поворачиваясь.
– Да не, че ты. Я просто. Нормальный был мужик, когда не пил.
Амир промолчал. От реальности накатывала тошнота. Сосед еще что-то говорил, но Амир не слышал, только закрыл глаза и прислонился к стене. Он вспомнил, как проснулся сегодня утром. Солнце лилось в открытое окно, Амина играла во дворе, в доме пахло горячим завтраком. Или это было не сегодня… Целую жизнь назад.