Моя мать сжала губы и снова повернулась к отцу.

— Сделай ещё один глоток, любовь моя.

Она заботливо склонилась над ним, обхватив его голову одной рукой, словно прощала ему всё. Казалось, мой отец испытал облегчение, подобно ребенку, когда сделал глоток своего чая и заглянул в её мутные глаза. Казалось, он был ей очень благодарен за её милосердие.

Откуда-то сверху раздались звуки горнов.

Военных горнов.

Мать встретилась со мной взглядом.

Я встал и поспешно вышел из покоев. Я всего лишь раз слышал рёв горнов, и это случилось тогда, когда мой отец попросил музыкантов подуть в их загнутые инструменты в атриуме. С моим братом и сёстрами я должен был познакомиться с этим звуком, и научиться бояться его.

Я нашёл узкую винтовую лестницу в башне. Взбираясь по ней, я перепрыгивал через ступеньки, вглядываясь в белые вымытые стены и видя, как сквозь щели проглядывает полуденное небо. Наконец, я добрался до двери, которая вела на площадку. Там стояли три человека, которые по очереди дули в горны, чтобы звук не прерывался.

С высоты дворца я смог увидеть других мужчин и женщин с горнами, которые стояли на крышах домов и разносили сигнал в самые дальние уголки города. Люди начали выходить на улицу, чтобы понять причину тревоги. Но никто не взял с собой оружия.

— Что происходит? — прокричал я.

Один указал на дюны на горизонте. И тогда я увидел их — быстро приближающуюся армию, несчётное количество солдат. Это была самая огромная армия, которую я когда-либо видел, и над ними развевались не наши знамена, они сражались не за нашего короля.

Они двигались так быстро, что уже начали входить в город к тому моменту, как я вернулся к матери и отцу.

— Приближается армия, — выпалил я.

Дверь в покои с грохотом закрылась у меня за спиной после того, как я вошел. И когда я произнёс эти слова, я услышал крики снаружи. Воинственные крики и крики ужаса.

Мать не стала ждать, она упала на колени и начала доставать что-то из-под кровати. В помещении раздался звук удара металла о камень, и когда она встала, в руках у нее был длинный меч и небольшой кинжал, инкрустированный каменьями.

— Найди Азима. Созывайте солдат!

Я побежал и начал искать Надию, чтобы по пути предупредить её и сказать, чтобы она спряталась в каком-нибудь безопасном месте. Но я не нашел её. Вскоре я узнал, что она была убита в своей собственной комнате. Она защищалась мечом, которым владела довольно плохо.

Азима не было на месте, но когда я увидел на улицах солдат Алмулихи, которые уже защищали город от нападающих, я понял, что он уже сделал всё, что от него требовалось. Он оказался более подготовленным, чем я.

Точно ребенок я наблюдал за ними с балкона и видел, как сильно бледнели мои сражения с Кассимом, по сравнению с настоящей войной. Я никогда не видел настоящего насилия. Мы учились владеть мечом и защищать уязвимые части нашего тела от острых концов лезвий, но мы никогда не видели кровь, никогда не видели смерть. И когда я увидел это, я не мог пошевелиться, чтобы встретиться с врагом. Я боялся примкнуть к солдатам отца, боялся, что в какой-то момент я точно так же буду безжизненно лежать на ступенях дворца.

Наши люди были не готовы. Они были недостаточно сильными. Жители Алмулихи расслабились и не могли уже сравниться с армией, продвигающейся по нашим улицам. Деревенские жители падали под натиском клинков. Солдат убивали одним взмахом меча. Казалось, прошли годы, как будто время остановилось, прежде чем нападавшие смогли прорваться сквозь дворцовые стены.

— Они вошли во дворец! — закричал я матери и отцу, снова ворвавшись в покои.

Не знаю, почему я побежал к ним, но я ни о ком больше не мог думать. Я был перепуганным ребёнком, которому был нужен кто-то, кто бы направил его.

Но ничто не могло подготовить меня к тому, что я увидел.

Отец лежал мёртвый, рукоять кинжала, инкрустированная каменьями, торчала из его груди. Руки моей матери были в крови, а из её глаз капали слёзы.

— Что ты наделала? — закричал я, упав на колени, и сжал руки отца.

— Избавила его от бесчестья быть убитым от рук врага, — сказала она твердо, как и подобало королеве. — Мы падём, Саалим.