Я вспомнила о словах Хадийи и о своём первом женихе. Тогда я была совсем другой. Мне шёл четырнадцатый год, и мои надежды были такими огромными, что доставали до неба. Все говорили мне, что я быстро выйду замуж. Что я не задержусь надолго при дворе отца. Мама особенно часто говорила мне с горящими глазами о том, как она не может дождаться того дня, когда я смогу увидеть пустыню.

Мой первый мух'aми взял меня быстро. Какой мужчина мог устоять перед девственницей? Больше он не захотел меня. Моя другая сестра, которая во всем меня превосходила — её руки были меньше, шаги тише, волосы мягче — уехала вместе с ним. Я долго плакала и поклялась Хадийе, что больше не подведу её. Я сказала маме, что больше не разочарую свою семью. Но я никому не сказала вслух, какой грязной он заставил меня себя почувствовать. Словно часть меня ушла вместе с ним.

Прежде чем я стала искусной любовницей, у меня было ещё двенадцать женихов, но всё же, после каждой следующей ночи, после каждого следующего отказа, что-то ломалось внутри меня. И хотя меня мучили сотни вопросов и неуверенность в себе, мне всё равно хотелось, чтобы кто-то из них приехал и забрал меня с собой. Потому что такова была моя судьба, и какая бы жизнь не ждала меня после свадьбы, она должна была быть лучше, чем эта. Может быть, в будущем меня ждала любовь, или, по крайней мере, жизнь, где я могла делать выбор.

Я была ахирой и рабыней своего Короля. И мне суждено было проживать эту жизнь, пока я не превращусь в эксперта постельных дел и не выйду замуж, а иначе отец выбросит меня, и мне придётся жить в нищете забытой всеми ахирой. У меня на руках были только эти две карты, и мне надо было выбрать ту, которая, по крайней мере, несла с собой надежду.

— Эмель?

Свет от шатров у нас за спиной позволил мне увидеть, что он смотрел на меня.

— Ммм?

— Что это?

Он дотронулся пальцем до моей щеки, по которой стекала слеза. Он снова колебался, он снова был мужчиной, любящим свою семью и свой дом.

Я вытерла щеки ладонями и покачала головой.

— Ничего. Алкоголь делает меня слишком эмоциональной. Вот и всё.

— Тогда тебе нужно отвлечься, — он взял мою руку в свою, его глаза выражали беспокойство.

Без своего тюрбана он казался гораздо моложе.

— Мои дети говорят, что я отлично умею рассказывать истории.

Он приподнял брови, подобно торговцу, собирающемуся продать специи по завышенной вдвое цене.

— Я не ребенок, и мне не нужна история.

— Ты будешь жалеть, если не услышишь её. Это хорошая история о джинне и ребёнке, который нашёл его.

Он вскинул руки, показывая мне, что он обижен, и отклонился назад. Я шутливо усмехнулась, расслабившись под воздействием его шутливого тона, сама того не желая.

— Я слышала все истории про джиннов.

— О, ну если ты слышала их все, тогда расскажи мне такую, которую я ещё не знаю, — теперь он дразнил меня.

Я прищурила глаза.

— Я тебя не понимаю.

— Конечно, не понимаешь, — он взял мою руку в свою и с серьёзным видом поцеловал костяшки моих пальцев. Его борода щекотала мне кожу. — Я сложный и загадочный мужчина.

Я не смогла сдержаться. Я засмеялась. Кажется, я никогда не смеялась с гостями раньше. Мои надежды снова воспарили, рискуя сгореть.

— Расскажи мне про свой дом. Нет ничего лучше, чем привезти из путешествия какую-нибудь историю. Её можно рассказывать снова и снова, и она не нагрузит спину твоего верблюда, — сказал он.

— Значит, пусть будет история про Соляного Короля.

На его лице растянулась широкая улыбка, и все его внимание обратилось на меня.

— Соляной Король родился там, где проходит северо-восточный торговый путь, в поселении, где торговали слоновой костью и золотом в обмен на слитки соли. Он быстро понял, что самые великие правители не нуждались в соли, а ещё он слышал истории про город, где соль не надо было добывать, так как она сверкала прямо на камнях.

— Ну и ну! — Ашик махнул рукой в воздухе. — Ты имеешь в виду город на краю пустыни?

Я воодушевленно закивала.

— Ты слышал о нём?

— Это всего лишь легенда. Сказка. Мои люди провели всю свою жизнь на верблюдах. Пустыня бесконечна.

Я пожала плечами.

— Мне продолжать, или ты знаешь больше, чем я?

Слова вырвались у меня изо рта с такой лёгкостью, словно я разговаривала со своими сёстрами. Я прикусила губу, чувствуя, что они прозвучали несколько грубо.

Ашик махнул рукой и ухмыльнулся. Я расслабилась.

— Он намеревался найти то, что, как он знал, существовало на самом деле. Постепенно к нему присоединились и другие, тоже желающие обрести богатство. Люди паковали и распаковывали вещи, привязывали и отвязывали верблюдов, перемещали скот на новые места, собирали и разбирали свои дома. Они делали это снова и снова в поисках соли.

— Значит, твой отец начинал как солеискатель? Я этого не знал, — сказал Ашик, качая головой.

— Я ненавижу это определение. Разве не все начинают с этого? — я приподняла подбородок, и ему хватило приличия, чтобы устыдиться.