– Константиныч, к тебе генерал ФСБ.

– Товарищ полковник Виктор Константинович Могилевец. Господин генерал, не имею честь знать имя-отчества.

– Ну, с господами мы поторопились в стране, хотя майоры, по моим наблюдениям, реагируют с удовольствием, а генералам привычно оставаться товарищами. Прокатимся? Да ну что вы, это для доверительного разговора. Я и маршрут продумал: у вас тут река Вуокса, хочу места посмотреть, я, знаете ли, рыбалку предпочитаю речную, а не морскую, с бережка. Прокатимся?

– А есть возможность отказать генералу ФСБ? Может быть, объясните для начала свой визит?

– Всенепременно, для того и прибыл, собственно. И не в кабинете, знаете ли, все эти истории…

– Это вы про жучки?

– Скорее, чтобы не было никакого напряжения в разговоре. Разговор сложный, я заранее предупреждаю. Вы человек непростой, с принципами, вот мне и поручили с вами поговорить, как говорится, по душам, потому как порученное нам руководством дело требует откровенности и единомыслия в этом деле.

– А вы генерал…

– Александр Петрович…

– Александр Петрович, у вас в вашем ведомстве ошибки не вышло? Точно я вам нужен? Я простой полковник УФСИН, начальник тюрьмы, или следственного изолятора. Кстати, вот к слову, раз вы ко мне, то курируете, наверное. Что мне суют-то осужденных? У меня следственный изолятор, а не тюрьма, это в простонародье тюрьма, а у меня доследственное учреждение: люди должны сидеть в человеческих условиях, а не наказание отбывать.

– У вас плохие условия? Вам, кажется, норвежцы помогают? Вот у меня несколько фотографий тут. Ваш кабинет. Шикарный, почти как мой. Ха-ха-ха. Душевые – как в Сандунах.

– Вот как. И кто же это мой кабинет фотографировал? Сменщик, наверное. А кто у нас сменщик? А, без разницы. Не цепляюсь за должность. Вы эти душевые до ремонта видели? Три ржавые трубы из сгнившего потолка на два десятка мужиков. Я, как помывка, не спал никогда в этот день. Провалиться потолок мог в любой момент и убить людей. Сколько не писал – всем неинтересно. Спасибо норвегам, мне вообще должны орден бы дать за них, а я ихнему боссу выпрашивал в министерстве этот значок год целый. Спасибо, дали, хоть что-то полезное. Они-то, иностранцы эти, к нашим наградам почему-то неравнодушны.

– А вы равнодушны, насколько знаю?

– А что мне с них?

– Ну да вы и от ордена отказались в свое время.

– Вот как вы осведомлены-то. Это было-то тридцать лет назад. Вы об этом случае?

– Да, вы серебро взяли на олимпиаде, вам орден предложили или квартиру на выбор, и вы взяли жилплощадь.

– А вы там в Москве орден бы взяли?

– Да нет. Сейчас нет. Тогда не знаю. Но время орденов уже миновало. Виктор Константинович, дело сделаем, я вам наградное оружие обеспечу. Это-то вы уважаете?

– От президента? Мне что, Белый дом захватить предложат?

– Ну не от президента, а от министра государственной безопасности. Ну вот, приехали. Шикарная речка. Вы не знаете, на катере можно пройти?

– Нет. Дальше пороги. Если только волоком обойти. Но там пару километров точно будет.

– Ладно, снимайте китель, погода жаркая, пойдем присядем. Лейтенант, скамейки, и бегом к машине.

– У вас в системе все на жучках помешаны. Ну где у полковника тюремной службы жучки в кителе? У меня кроме удостоверения и пистолета ничего и нет. Вот дом десятый год строю, и то земля тюрьме принадлежит, а так никогда бы и не взялся. Спасибо, ребята-строители помогают, те, кто на норвежские деньги ремонт делают. Да и то советом больше. Ну, пару мешков цемента выпрошу.

– Виктор Константинович, мы многое о вас знаем. Мы знаем, что вы держите дисциплину и порядок в вверенном вам учреждении. Что у вас торговли на территории тюрьмы нет. Даже водку вертухаи не таскают. Не говоря о другом. Мы знаем, что вы в одиночку подавили бунт, войдя в камеру один. И было это не один раз. И рапортов от вас по этим делам нет. Вы пользуетесь авторитетом как в сообществе коллег, других начальников исправительных заведений, так и в среде криминалитета, что, как ни странно, важно. Поэтому я здесь и хочу предложить вам… Нет, это по-дурацки звучит. Хочу передать вам просьбу от высшего руководства страны.

Со стороны реки легкий ветер доносил журчание воды и сырой воздух. Редкие чайки подавали звуки моря. Эти морские птицы давно обитают там, где есть пища. Они не привязаны к морской воде, их можно встретить на городских помойках и площадях, где неистовые старушки сыплют и сыплют хлебные крошки голубям, отрывая эти куски хлеба от своих крошечных пенсий. Но чайки не имеют представления, что пища не для них. Они воюют с воронами и презирают голубей. Владельцы искусственных частных водоемов в попытке разводить рыбу давно вооружились ружьями. Но мальки всплывают очень рано поутру на поверхность, и тут же появляются чайки. И озера превращаются в бассейны.