— Пойду-ка узнаю, что ему надо. Ещё договорим.

— Ага. — Лаз ухмыльнулся и поднял кубок, подзывая одну из рабынь. — Я никуда отсюда ещё долго не денусь.

Платон приземлился на лавку рядом со стариком. Сразу обратил внимание, что и старик, и Игорь довольно бодро пили — рядом стоял большой полупустой кувшин.

— Прошу прощения, что прерываю ваш разговор.

— Нет нужды, друг мой. — Голос у старика оказался зычный и громкий. — Мы всегда рады новым собеседникам.

— Он пытается убедить меня заняться героическими подвигами, — хмыкнул Игорь.

Героические подвиги и Игорь казались несочетаемыми, но старика это, судя по всему, не смущало.

— Я просто говорю, что достойные люди должны стремиться сделать мир лучше, потому что кроме них это сделать некому. От людей недостойных ждать этого еще более глупо.

— Всегда говорил то же самое, — ответил Платон, — но нас не представили. Я Платон.

— О, прошу прощения. — Старик подскочил, росту в нём оказался метра два. — Я Шантри, летописец, странник и, можно сказать, мудрец.

— Шарлатан он старый, — буркнул Игорь.

— Что вы имеете в виду?

— Я член ордена Пера, скромной организации, занимающейся историей. Наши основатели пытались восстановить былой порядок, мы же лишь собираем крупицы и пытаемся восстановить картину того, что происходит сейчас, — пояснил самопровозглашенный мудрец.

— В своё время Шантри мне очень помог, — добавил Игорь. — Ему можно доверять, а если бы не его занудство и склонность к нравоучениям, то я бы даже назвал его другом.

Игорь? Назвал бы кого-то другом? Это определенно становилось интересным.

— Я поражен! — воскликнул старик. — Поражен в самое сердце! Я ведь искренне забочусь о твоей судьбе, Игорь, а что до нравоучений — так это во мне говорит опыт прошлых столетий.

— Один мой товарищ сказал, что вы обо мне спрашивали, — сказал Платон, внимательно наблюдая за реакцией летописца.

Тот даже не забеспокоился.

— Конечно, как бы я мог пропустить такую историю: человек из далеких земель, найденный в пустыне, начинает менять судьбы великих мира сего! — с энтузиазмом затараторил старик. — Так рождаются пророки, друг мой.

— Так вы просто хотели узнать мою историю?

— О, да, мои уши жаждут историй, словно сердце моё жаждет вина. — Летописец сделал огромный глоток из кубка. — Но, думаю, у нас будет время поговорить обо всём обстоятельно, а то сейчас, боюсь, я пера не удержу.

— Будет время?

— Игорь любезно предложил мне отправиться вместе с вашим караваном на север. Цитадель моего ордена находится примерно на середине вашего пути, так что если ваша Ведущая согласится принять меня, то у нас будет с вами куча времени поговорить. А вот, кстати, и она!

Платон повернул голову. В их сторону двигалась Амалзия, снова одетая в дорожную одежду, скрывающую её красоту, всё еще бледная, с тяжелыми синяками под глазами. Она нервно потирала шею, словно та болела, потом приблизилась к их столу и села напротив Платона.

— Что тут? Очередной заговор?

Платон открыл было рот, но его опередил Игорь.

— Шантри — мой старый друг, — он бросил взгляд на старика, — ему нужно в ту же сторону, что и нам. Можем мы взять его с собой?

Амалзия скептически оглядела летописца.

— У него есть деньги?

— О, моя дорогая, у меня есть кое-что лучше! — внезапно вмешался старик, облокотившись на стол. — У меня есть истории, множество историй со всех концов света.

— Историями сыт не будешь, — хмыкнула Амалзия.

— К тому же я неприхотлив, могу спать практически на голой земле, мало ем и крайне редко жалуюсь на жизнь, а уж в дорожных ситуациях я разбираюсь отлично и всегда могу дать совет.

Амалзия взглянула на Игоря с сомнением. Тот кивнул.

— Шантри не потребует дополнительного внимания, а польза от него действительно будет — он отлично управляется с повозкой и неплохо готовит. К тому же ему ехать с нами лишь полпути.

Амалзия сделала несколько коротких вдохов и выдохов. Да что с ней такое?

— Ладно. Пусть едет, но только пока не начнет доставлять проблемы. Возиться с болтливым стариком я хочу меньше всего. Хватает скрытного безумца и авантюриста-манипулятора.

Она встала и направилась в другой угол зала.

— Кажется, вы ей нравитесь, ребята, — хихикнул Шантри.

Игорь молча разлил оставшееся вино по их с Шантри кубкам.

— Догоняй уже давай, чего сидишь, — хмуро сказал он Платону. — Скрытный безумец, надо же. Так меня ещё не называли.